Только одна ночь. Ошибка прокурора
Шрифт:
У ног ластиться Чапа. Беру его на руки и иду на террасу, где Алиса с Кирюхой играют в какую-то настолку.
– Ты что-то бледная, – поднимает на меня взгляд Алиса. – Может, полежишь, Ларочка? А я ужин сама закажу. Папа телефон оставил…
– Наверное, – вздыхаю я. – Что-то голова кружится.
А сама молчу. Не хочу еще Алиску расстраивать. Вернувшись в комнату, ложусь на диван и прикрываю глаза.
Все хорошо. Все очень хорошо! Волноваться нет смысла. А у самой руки трясутся из-за Светиного звонка. Если Феликсу угрожает опасность…
Распахнув веки, смотрю в потолок,
Все хорошо!
Но сердце бьется из-за глупых переживаний. Вдруг Дрозды нападут на Феликса? Что тогда делать? Стараясь взять себя в руки, открываю телеграм. Пробегаю глазами по каналам. Нигде ничего интересного. Перелистываю на Шансоньетку и натыкаюсь на свежий пост.
«Пока наш новый прокурор выслуживается и сажает невиновных людей, его беременная подруга, имеющая обыкновение красть собак у жителей Шанска, уже сматывает удочки. Выдурив у Сарычева бабло, девица решила переселиться в Агдальск. Подальше от строгого прокурора и его скандальных родственников. Последние новости только у Шансоньетки! А гражданке Мирзоян админы канала настоятельно рекомендуют обратиться в суд, пока предприимчивая мадам прокурорша не умотала из города.
– Бред какой-то! – машинально сажусь на диване. – Дикий бред.
Щеки пылают от возмущения, сердце колотится, как лоскут на ветру, а дрожащие пальцы уже нажимают на контакт Феликса.
– Ты не занят? Можешь говорить? – бормочу в трубку.
– Занят, конечно, девочка, – слышу добрый и ласковый голос. Аж мурашки идут по телу, и так спокойно становится.
Сарычеву точно психотерапевтом надо работать, а не прокурором.
– Что-то случилось? – спрашивает он.
– Феликс, – охаю я. – Кажется, я догадалась, кто стоит за Шансоньеткой…
– Да ну? – смеется он по-доброму. – И кто же, Шерлок? Поведайте бедному Ватсону. Вам помог дедуктивный метод?
– Феликс, нет! Я просто сопоставила факты, – поднимаюсь с дивана. И чувствую, как между ног становится мокро. Оглядываюсь на диван и в ужасе смотрю на бурое пятно, отпечатавшееся на обивке. – Феликс! – охаю в трубку уже с совершенно другими интонациями.
– Лара, что? – рычит он.
– У меня кровотечение… кажется… – выдавливаю через силу. Стыдно-то как!
– Ложись и не двигайся, – выдыхает Сарычев. – Я сейчас буду. Держись, малыш!
В трубке слышатся протяжные гудки. А через минуту в комнату вбегает Алиса.
– Папа звонил. Я Кирюху к Торгановым отправила. Лежи и не вздумай нервничать. Это ты из-за моих Наумовых расстроилась?
– Нет, нет, – мотаю головой, сглатываю слезы и еле сдерживаюсь, боясь сказать правду. Дрозды хотят извести Феликса. А если с ним что-то случится?
Как я смогу жить без него?
Словно в подтверждение моих слов, в дом влетает Сарычев, а вслед за ним с фонендоскопом в руках входит Торганов.
– Как тебя угораздило, Ларочка? – смотрит пристально. – История на руках, или запросить надо? – интересуется, усаживаясь рядом на стул, принесенный Феликсом из кухни. Прикладывает фонендоскоп к моему животу. Слушает внимательно и выносит вердикт.
– Матка в тонусе. Ты анализы сдавала? – интересуется глухо.
– Продинамила, –
фыркает негодующе Феликс. – И я не погнал, – сокрушенно чешет затылок.– Скорую вызывай, Феликс, – велит сосед.
– Да я по дороге вызвал. Должны приехать уже, – морщится Сарычев.
– Я хотела сдать, но там очереди большие. В один день заняла, а меня не приняли. Сказали, только до девяти. Велели прийти завтра, а я и не пошла больше, – мяукаю нерешительно.
– Ну что, прикольно, – мрачно выдыхает Виктор Петрович. А Феликс хмурится рядом.
– Я же говорил, Лара.
Прикрываю глаза, стараясь сдержать слезы. А они катятся из глаз и затекают в уши.
– Ну, ну, перестань, милая, – становится рядом на колени Феликс. Утирает мне глаза тем самым надушенным белоснежным платком. Прижимается губами ко лбу. – Все будет хорошо. Слышишь? – горячо шепчет на ухо.
Да, конечно! Зря я эти анализы дурацкие не сдала. По собственной глупости подвергла ребенка риску.
– Феликс, – хватаю крепкую мужскую руку. Хочу сказать самое главное…
Но Сарычев не дает мне и слова вставить. Порывисто целует и рычит глухо.
– Ни о чем не беспокойся, Ларочка. Ребенка мы спасем. Я всех сейчас раком поставлю.
Глава 30
Глава 30
Вот уже второй час, как я сижу в приемном покое. Там, где-то в палате интенсивной терапии, спасают моего ребенка и мою семью заодно.
Что нас с Ларой соединяет сейчас? Только малыш. Не будет его, она развернется и уйдет. Встретит кого-нибудь помоложе. Пусть без званий и чина. Обычного нормального мужика, который будет ее любить, и в которого влюбится она сама.
А я? Мне как дальше жить? Сердце бьется в груди, как ненормальное. На работе завал. Разгребать надо. И совещание назначено… чтоб ему.
Но я Ларин голос испуганный услышал, моментально сорвался с места. А на хера мне все остальное, если ее рядом не будет? К чему все эти невъебенные достижения, если мир рухнет?
Дверь приемного покоя хлопает как выстрел. А у меня все внутри замирает от неприятных предчувствий.
– Ну что? – подрываюсь с места к Вите Торганову. Рядом с ним маячит строгая блондинка в очечках. Медсестра, наверное.
– Да все нормально, Феликс, – кладет мне руку на плечо Торганов. – Вовремя хватились. Сейчас прокапаемся, и может, в конце недели домой выпишем… Хмм… - поправляется она и кивает на блонду.
– Тут как Татьяна Александровна решит…
Это врач? Правда? Толку с нее! Хорошо, Витя рядом. Местные говорят, акушер от бога.
– Знакомьтесь, – представляет мне свою спутницу. – Татьяна Александровна – завотделением патологии беременных. А Феликса нашего Сарычева представлять не надо. Его в городе каждая собака знает…
– Так жена их ворует у пенсионерок, – усмехаюсь криво.
– Наведите порядок, пожалуйста, – вздыхает врачица. – Житья нет от этих глупых блогеров. То врачей грязью поливают, то пациенток. И главное, кто-то свой посты катает. Слишком хорошо знает нашу кухню…
– Всех найдем и накажем за клевету, – киваю я сурово. – С Ларой и с ребенком что? – интересуюсь как на допросе.