Только одна ночь. Ошибка прокурора

– А я узнал… Чуть с ума не сошел. Любил ее. Пылинки сдувал…

– А сейчас что? Развестись хочешь?

– Да, хочу. Но не в этом дело. Дом хочу на себя переписать. Он же мой, понимаешь! Я же в него вложился до фига. Думал, мы до гробовой доски будем вместе. А она…

– Я так понял, что-то когда-то было… Не сейчас, – уточняю аккуратно. – Может, простишь? У вас ребенок все-таки…

– Не могу. И дом хочу отобрать. Не заслужила она его. И собаки там все мои. Она их терпеть не может… Посоветуй, как мне поступить. Есть же варианты…

– А поговорить? Может, она бы объяснила… Если она сто лет назад с пути сбилась? Давай сыщика наймем. Пусть проследит. Я не думаю, что она до сих пор с Русланом Алтаевым шарахалась. И Катька бы узнала. Твоя сестра точно бы молчать не стала… А значит, нет ничего сейчас.

– Проследить-то можно, – тяжко вздыхает Глеб. – Но я все равно с Натальей жить не буду. Огорчила она меня, – прокашливается он. – И ты, не будь дураком, ничего девочке своей не отписывай. Хотя кого я учу! Ты наверняка уже всю подноготную выяснил.

– Нет, и не собираюсь, – отрезаю раздраженно. – Я точно знаю. Чувствую. Лара – абсолютно моя женщина. И до меня ничего крамольного не было.

– Я тоже так думал. Доверял. И что теперь? Дом возвращать надо…

– Ну, вернешь, и что дальше? – вздыхаю я. – Жену выгонишь? Сына себе оставишь?

– Да вроде к этому все и идет, – печально тянет Глеб. – Женюсь на нормальной… порядочной…

– Ну, давай, а что? Наташке жизнь поломай. На улицу выгони. Пусть сразу на панель идет. Сыну травму организуй на всю жизнь. Пусть потом женщин стороной обходит и каждую считает прошмандовкой….

– А что ты предлагаешь? Я думал, ты поможешь… Примчал… А только пулю схлопотал.

– Давай вечером обговорим, – мотаю я головой. – Ложись, отдыхай, – добавляю миролюбиво и неожиданно понимаю простую истину. У Наума есть кто-то. Баба какая-то левая. Это она, а не Глеб, порыскала по телеграм-ботам. У него бы точно ума не хватило провести тотальное расследование. Это она уговаривает Наума выгнать из дома Наташку.

– У тебя кто-то есть? – шепчу, вставая.

– Это к делу отношения не имеет, – поднимается следом Наумов.

– Возможно, – пожимаю плечами. – Любит тебя, да? А Наташка гномит? – усмехаюсь криво. – А знаешь что? Ты их проверь. Позвони каждой или сообщение кинь в ватсапе и сообщи, что тебя ранили. Вот и посмотрим, кто первой прибежит. Лично я на Наташку ставлю.

– Ты серьезно?

– Где твой телефон, бро? Давай я сам накатаю. Диктуй.

Возвращаюсь в дом, отправив эсэмэски Наталье и еще какой-то Инне, записанной у Наума как Иван Иванович.

Скорее всего, Наташка просекла и решила отомстить.

«Короче, гребаный клубок змей!» – усмехаюсь криво. Тут бы свою жизнь разрулить.

Лара уже встала и хозяйничает на кухне. Алиса заперлась в ванной на первом этаже. Все как всегда!

«Придется, идти на второй», – думаю раздраженно.

– Привет, – подойдя сзади, обнимаю Лару.

– Привет, – роняет она сухо. – Я слышала ваш разговор с Глебом. Ничего мне не дари, пожалуйста, – заявляет безапелляционно. – Мне ничего от тебя не надо. И если что-то хочешь узнать, спроси. Я отвечу. Только не нанимай сыщиков. Не позорься.

– Да я и не собирался, – выдыхаю ошарашенно. – Я ж не Наумов, у меня недвижки нет. Гол как сокол я, Лара, – прижимаю девчонку к себе. Разворачиваю аккуратно и целую легонечко. – Кто-то подслушивал? – шепчу жарко на ушко.

– Нет, я никогда не подслушиваю, – мотает она головой. – Я в кладовку зашла, а вы как раз рядом сидели. В открытую форточку все было слышно.

– Я не Наум, – провожу подушечками пальцев по бархатистой щечке. – И ты не его жена. Не надо проводить параллели. У нас своя жизнь. У них – своя. Они помирятся, а нам бы свою не поломать, – кладу руку на выпирающий из-под майки живот. – Я не дам тебе повода усомниться во мне, Лара, – приподнимаю большим пальцем Ларин подбородок, – заглядываю в лицо. – Верь мне. Пожалуйста, – прикасаюсь губами ко лбу.

– А что остается? – вздыхает она. Утыкается носом мне в грудь и плачет. Тихонечко так. А у меня аж внутри все подрывается от нежности и одурения.

Если это не любовь, то что же?

Глава 25

Глава 25

– Пожалуй, ты прав. Я отправил сообщения Наталье и Инне. Посмотрим, кто из них пробежит стометровку первой, – доносится со двора голос Наумова. А у меня внутри аж закипает от возмущения. Нормальный человек? На женщинах опыты ставит.

«А вдруг и Феликс такой?» - думаю в ужасе и сама себя осаживаю. Сарычев совершенно другой. Добрый, нежный, ответственный.

– А сам-то ты с кем хочешь жить? – слышится ехидный голос Феликса.

– Не знаю. С Инной прикольно, к Наталье привык. Если бы… – дальше Глеб переходит на шепот, а я спонтанно поворачиваю голову на тихий вздох, больше похожий на сон.

Кирилл!

Бедный маленький человечек все слышал. И горюет уже из-за разрыва отца и матери. Господи, ну о чем эти мужики думают!

Глеб этот! Вроде умный человек, а во весь голос орет о разводе и даже думать не желает о сыне.

Придурок! Самый настоящий придурок!

– Кирюш, – приобнимаю мальчишку за плечи. – Хочешь у нас остаться? Мы с Алисой к реке пойдем, в кино. Тут рядом еще дети есть. Скучно тебе не будет.

– А можно? Дядя Феликс разрешит? – загораются печальные глазенки.

– А мы его попросим, – подмигиваю я. – Пойдем. Нам он не откажет.

– Я бы остался. Тут красиво, – тянет малыш растерянно. – Дома папа с мамой не разговаривают. Мне не нравится.

– Вот пусть они там разберутся, а ты тут на природе поживешь. Как в детском лагере.

– Я хочу. Мне с Алисой нравится гулять. Если она останется…

– Кто? Я? – появляется в дверях неугомонная дочка Сарычева. Собирает волосы в хвост. – Папа разрешил.

В спортивных широких штанах и майке она кажется мне совершенной. Не то что я… Арбуз проглотила.

– И я? Я тоже остаюсь? – с надеждой спрашивает Кирюха.

– Не знаю, суслик, – треплет брата по вихрастой макушке Алиса. И мы всем табором выходим во двор.