Только про любовь
Шрифт:
Вдруг в один прекрасный день темпераментный Нейл оставит Александру ради кого-нибудь помоложе. Не решит ли Тед после еще нескольких лет брака, что Марго, его возлюбленная студенческих лет, его умный советчик и надежный помощник, всего лишь ворчунья? А Жан-Клод, который даже не удосужился жениться на Натали, не бросит ли он ее ради какой-нибудь молоденькой штучки, с которой столкнется на кинофестивале или на показе мод? А Адам… Вдруг он решит, что Катринка, в конце концов, не такая уж и необычная, и оставит ее ради той, которая покажется ему настоящей женщиной-загадкой?
– Бедная малышка, – произнесла Натали по-французски.
– Бедный Стивен, – поправляя ее, сказала Марго, и в ее угольно-черных глазах вспыхнул
Нет, подбадривала себя каждая из них. Со мной этого никогда не случится.
Глава 32
– Тебе вроде несвойственно робеть.
– Я не робкая, а осторожная. Это важный шаг, – сказала Катринка.
– Не более важный, чем множество тех, которые ты уже делала прежде, – сказал Адам. – Смотри на это так, – добавил он ободряюще. – Что ты теряешь?
– Миллионы? – вопрошающе улыбнулась Катринка.
– Верно, – сказал Адам, – но ведь ты же и собираешься их делать. В этом и заключается все удовольствие. Не знать, что из этого выйдет. Не знать, выиграешь ты или проиграешь.
– Ты-то всегда считаешь, что выиграешь.
– Но я не знаю. Единственное, что я могу сделать, так это прикинуть, есть ли шансы на успех. А в этом случае, скажу тебе, они у тебя есть. И даже если ты абсолютно проиграешь, – сказал он, и его карие глаза стали лучиться от смеха, а рот искривила та самая улыбка, ради которой Катринка готова была на все, – у тебя все еще остаюсь я. А я богат.
Они находились в самолете Адама, летевшем в Нью-Йорк из Бремена, где Адам провел целый ряд важнейших деловых встреч, целью которых было расширение производства на судоверфи. Шла осень 1982 года, Рональд Рейган был уже почти два года президентом, и Адам был убежден, что мировая экономика начинает поправляться и что скоро повысится спрос на предметы роскоши. Он хотел использовать те преимущества, которые давала ему постройка на Бременской судоверфи яхт для людей типа Эднана Кашогги, Джона Клюге, принца Халида ибн Хассана и Алана Бонда. Он намеревался заинтересовать рынок роскошными яхтами, гарантируя не только совершенное исполнение, но и быстрое изготовление, что очень важно во времена, когда избалованный заказчик требует немедленного исполнения любой прихоти.
Катринка, как обычно, использовала поездку Адама в Бремен как возможность заняться и своими делами.
Она остановилась в Мюнхене, как она часто делала это, путешествуя по Европе, чтобы навестить Эрику. Браун. Катринка поддерживала отношения с ней прежде всего потому, что была по-настоящему привязана к этой женщине. Но была и другая причина – Эрика по-прежнему поддерживала связь с Клаусом Циммерманом, давая Катринке возможность узнавать детали его жизни, которые были недоступны агентству «Цейс».
– Дорогая, – сказала Эрика, когда они сели пить чай за знакомым кухонным столом, – тебе надо с ним встретиться. – За четырнадцать лет, которые прошли со времени рождения сына Катринки, Циммерман нажил значительное состояние благодаря, как предполагалось, достижениям его клиники, ставшей одним из лучших мировых центров по лечению бесплодия. На самом же деле богатство его было основано на торговле младенцами. – С твоей стороны глупо отказываться. Он мог бы помочь.
Зная о привязанности Эрики к доктору, Катринка старалась скрывать свою ненависть к этому человеку. Но на этот раз она не смогла себя пересилить. Она негодующе затрясла головой.
Эрика нахмурилась, начала было ее убеждать, но потом остановилась. Хотя когда-то она считала неприязнь Катринки к доктору необъяснимой, но с годами она начала понимать, что для этого чувства могли быть основания. Ее подозрения были смутными, но они смущали и угнетали ее. Все еще влюбленная в Циммермана, Эрика полагала, что его авторитет
специалиста по лечению бесплодия вполне заслужен. Она печально покачала головой и сказала:– Мне кажется, что ты совершаешь ошибку, дорогая, большую ошибку.
– Никогда. Я никогда не позволю ему снова дотронуться до меня. – И это было единственное, что могло помешать Катринке иметь ребенка.
Из Мюнхена Катринка отправилась в Кицбюэль, чтобы посовещаться с Хильдой и Бруно насчет ремонта центральной отопительной системы в «Золотом роге» перед началом лыжного сезона. Через два дня после приезда в Кицбюэль она получила от Генриха Аусберга, владельца местного отеля, предложение продать гостиницу; он хотел расширить свое дело и считал «Золотой рог» хорошим вложением капитала.
Еще три месяца назад Катринке не пришло бы в голову продавать «Золотой рог». Но недавно – благодаря контактам с отделом по продаже недвижимости «Сотби» – она узнала, что на продажу будет выставлен «Кабо», отель на Мэдисон-авеню в шестьдесят комнат между Шестьдесят шестой и Шестьдесят седьмой улицами. Заинтересовавшись, она как-то заглянула туда, возвращаясь с ленча из «Ле Сирка». Несмотря на несколько изношенный вид, отель привлек ее изяществом архитектуры. Он был построен в 1922 году и чем-то напоминал ей старинные отели Праги. А увидев его интерьер, она поверила, что сможет превратить «Кабо» в нечто особенное, сделать из него такую же изящную игрушку, как отель «Аннушка» Хэмпеля Блейка в Лондоне.
Начальная цена, которую просили за отель, ее отпугнула. Для здания, нуждавшегося в основательном ремонте, она показалась ей просто астрономической. Но, даже если бы она сочла эту цену умеренной, оставалась проблема, где ей взять необходимые деньги. Конечно, она могла бы попросить их у Адама и он, скорее всего, ответил бы согласием, но ей хотелось осуществить это приобретение самостоятельно. Хотя Адам всегда обсуждал с ней вопросы бизнеса, не сомневаясь в том, что она достаточно сообразительна для того, чтобы не запутаться в лабиринте учитываемых факторов, Катринка обнаружила, что его практически совсем не интересует ее мнение. Многолетние придирки матери сделали Адама нетерпимым к подсказкам. У него неизбежно портилось настроение, если жена выходила за рамки одобрительных восклицаний типа: «Как замечательно!» или: «Ты абсолютно прав, дорогой». Все деловые решения он принимал сам, но порой ей было трудно удержаться от того, чтобы не указать на возможные ловушки. И хотя Адам всегда готов был задним числом признать ее правоту, Катринка считала, что для прочности их брака ей лучше держаться подальше от его дел. И ей казалось безумием впутывать и его в свои дела.
Пока она пыталась найти деньги, кто-то уже начал вести переговоры о покупке «Кабо». Ничего не поделаешь, подумала Катринка, но за день до того, как они с Адамом должны были вылететь в Европу, она узнала, что по каким-то причинам покупка «Кабо» расстроилась. И вот теперь, когда Катринке предложили продать «Золотой рог», ей показалось, что это улыбка Фортуны.
– Еще вина, миссис Грэхем? – спросил Картер, который, как всегда, летел с ними.
– Да, пожалуйста, Картер, – ответила она. Он наполнил ее бокал и отправился приготовить виски с содовой для Адама. Катринка чувствовала себя очень удобно в черном кожаном брючном костюме от Сен-Лорана, который любила надевать в дорогу. Она сидела, подогнув под себя ноги, на сером кожаном диване и изучала деловые бумаги, связанные с «Кабо», Адам растянулся па соседнем диване; он сбросил туфли, брюки его изготовленного по индивидуальному заказу костюма в тонкую полоску слегка смялись, а бледно-голубая рубашка фирмы «Тернбул и Эшер» вылезла из-под ремня. Он взглянул на Катринку, убрал эскизы в папку и положил ее на стеклянную крышку стоявшего рядом с ним стола. Протянув к ней руку, он попросил: