Только с тобой

Я знал. Знал, что должен работать над этим, потому хотел быть с ней. Моя любовь – ловушка для меня самого. Я оказался в углу, из которого нет выхода. Вынужден иметь семью, в которой не нуждался.

– Я не хочу этого, - проговорил я.

Ева успокоилась. Она опустилась на колени, ее бедра поверх моих.

– Думай над тем, что говоришь, - предупредила она.

– Я не знаю, как играть в эту роль, Ева.

– Господи, – ее ярость ушла со вздохом.

– Просто будь собой.

– Я – последнее, чего бы они хотели для своей дочери.

– Ты действительно так считаешь?
– она изучала меня. – Считаешь. Боже, Гидеон…

Я схватил ее за бедра, удерживая на месте. Она не могла оставить меня сейчас. Что бы ни случилось, я не позволю ей уйти.

– Хорошо, – в ее взгляде я увидел расчет, что меня насторожило. – Ну и будь собой. Если они узнают какой ты на самом деле ужасный парень и возненавидят, тебе это как раз будет по душе, так ведь?

– Оставь игры разума психотерапевтам, Ева.

– Я просто работаю с тем, что ты даешь мне, Ас.

Свист обратил наши взоры туда, где Мартин, Лейси и Кэри ступали на песок с края патио со сланцевым покрытием.

– Вы, ребята, полностью молодожены, - окликнула Лейси, находясь так далеко, что было еле слышно. Она смеялась, с трудом удерживая равновесие на зыбком песке и проливая половину содержимого бокала во время процесса.

Ева посмотрела на меня.

 – Хочешь ругаться у них на глазах?

Я сделал глубокий вдох. Пусть так.

– Нет.

– Я люблю тебя.

– Господи Боже, – я закрыл глаза.

Это был проклятый уик-энд. Два дня. Может быть, получится уехать рано утром в воскресенье....

Ее губы коснулись моих.

– У нас получится. Просто попробуй.

А был выбор?

– Если снова начнешь сходить с ума, - продолжала она, - представь себе какие ужасные порочные вещи ты сможешь сотворить со мной в брачную ночь в качестве отмщения.

Мои пальцы впились в ее плоть. Мне не было стыдно признавать, что секс с женой, даже просто мысли о сексе с моей женой – имели приоритет надо всем остальным.

– Можешь даже писать мне смски со всеми своими коварными планами, – предложила она.
– Заставь меня тоже страдать.

– Не убирай далеко телефон.

– Ты – дьявол во плоти.
– Она наклонилась и прижалась в быстром, сладком поцелуе. – Тебя так легко любить, Гидеон. Даже когда ты невыносим. Однажды, ты это поймешь.

Я пропустил это мимо ушей. Важно было, что я смотрел на ее, что она была рядом со мной даже после того, как я по-крупному облажался.

На обед были простой салат и спагетти. Моника готовила и обслуживала, а Ева светились. Все расслабились. Смеялись. Даже я.

Присутствие Лейси стало желанным буфером. Она была самой новенькой в этой компании и получала наибольшее внимание. Что дало мне некоторую передышку. Спустя какое-то время, щеки Евы покраснели, а глаза засверкали от опьянения. Она двигала стул все ближе и ближе, пока не оказалась прижата ко мне. Ее тело было мягким и теплым.

Под столом, ее руки и ноги постоянно были заняты тем, что касались меня. Ее голос стал хриплым, а смех страстным. Ева однажды призналась, что от выпивки становится сексуально возбужденной, но независимо ни от чего, ее знаки я распознавал.

Было уже около двух часов ночи, когда зевок Лейси заставил каждого из нас подумать – пора сворачиваться. Моника шла с нами к лестнице.

– Ваши вещи уже в комнате, - сказала она, обращаясь к нам с Евой. – Предлагаю спать допоздна, а потом накроем поздний завтрак.

– Хм...
– Моя жена нахмурилась.

Я поймал ее за локоть. Понятно, что Ева не думала делить со мной не то что кровать, но и комнату, но не в моей натуре противиться неизбежности.

– Спасибо, Моника. Увидимся сегодня чуть позже.

Она засмеялась и обхватила мое лицо ладонями, целуя в щеку.

– Я так счастлива, Гидеон. Ты то, что нужно Еве.

Мне удалось улыбнуться, зная, что ее чувства сразу бы изменились, стоило лишь узнать, как опасно ее дочери делить кровать с человеком, чьи ужасные ночные кошмары могут причинить серьезный вред.

Ева и я начали подниматься по лестнице.

– Гидеон…

Я оборвал ее.

– Нам куда?

Она посмотрела на меня.

– На самый верх.

Комната Евы была действительно на самом верху, занимая полностью то, что было когда-то, вероятно, большим чердаком. Низкая остроконечная крыша имела удобной высоты потолок и открывала поразительный вид на Лонг-Айленд в дневное время суток.

Двуспальная кровать располагалась в середине комнаты, лицом к оконной стене. Ее медное изголовье формировало небольшой гостиный уголок вместе с диваном. Ванная комната занимала остальную часть пространства.

Ева повернулась ко мне.

– И что делать будем?

– Позволь мне об этом беспокоиться, - я уже привык беспокоиться о том, как делить ложе со своей женой. Ежедневно. Среди всех тех вещей, что ставили под угрозу наши отношения, моя атипичная сексуальная парасомния, как ее называл доктор Петерсен, возглавляла список. Пока я спал, то не имел никакой власти над своей чокнутой головой. В самые кошмарные ночи, существовала физическая опасность для той, которую я любил больше всего.