Только тёмные сердца

Нет, черт, я орел.

Охренеть.

– Майки! Поднимай свою задницу. – В мой охренительный сон грубо врывается голос Холла.

Мне не сразу удается понять, что это противное и долгое мычание мой стон. Я поднимаю веки, на которых, кажется, лежит бетон, и пытаюсь сконцентрироваться. Расплывчатые силуэты постепенно приобретают форму. Первое что я вижу, это футболку университетской команды Кроуна по футболу. Орел с распростертыми крыльями, а по крыльям струятся рыжие локоны.

Линдси стоит напротив дивана в футболке Клэя и с легкой ухмылкой смотрит прямо на меня.

– О, не смотри на меня, кошечка, – я издаю стон и не узнаю свой хриплый голос. – Наверняка, я самое настоящее…

– Дерьмо, – заканчивает за меня Линдси.

– Я хотел сказать «лапочка», – парируя я.

Линдси фыркает и проходит на кухню, откуда доносится свежий запах кофе и голоса моих друзей.

Вчера вернулся Арчи. Он часть нашей тусовки и последние несколько месяцев его носило черт знает где.

– Майки, ты серьезно? Зачем вчера ты расхреначил гитару? Ты обкурился что ли? – Клэй стоит на лестнице в одних шортах и скалится.

– Пара косяков, – бормочу я и с трудом поднимаю свое тело.

Клэй бьет меня по плечу и качает головой. Вот придурок. Когда это он стал таким правильным?

Хотя, о чем это я? Вчера он голышом нырял с крыши гаража в бассейн, пока Линдси на спор глотала шоты текилы. Эти ребята тоже умеют тусоваться. Вот только моя комната находится по соседству этих двоих. Как правило: пьяный секс – самый громкий.

– Моя ты душка. – Холл треплет меня за щеки, когда я вхожу на кухню.

– Отвали, – хриплю я, и все начинают ржать. – Боже, потише.

Но это слово под запретом в нашем доме. Мы шумно завтракаем, затем парни начинают включать видеоигры, а Клэй и Линдси собираются обратно в Сан-Франциско. К себе домой. Я по-дружески завидую им. Год назад Линдси появилась в Кроуне и снесла всем башню. В том числе и моему лучшему другу Иэну Клэю. Между ними моментально назрело что-то похожее на снежный ком, растущее с каждым днем. Первое время я не верил в чувства лучшего друга к этой девушке, и даже имел совесть обвинять.

Думая об этом сейчас, я задаю себе вопрос: какого черта? Кто я такой, чтобы осуждать? И посмотрите на них сейчас. Чертова парочка безумцев.

– Эй, Майки. – Клэй выходит на веранду заднего двора, где я сижу в кожаном кресле с сигаретой в руках.

Он садится в соседнее кресло и вытягивает длинные ноги в кроссовках.

– Что ты собираешься делать? – спрашивает он. В его голосе нет и намека на ухмылку.

Мы не впервые попадали в дерьмо, но летом перед выпуском, было что-то нереальное. Мы до сих пор все это перевариваем.

– Наверное, посплю еще немного, – выпуская дым, отвечаю я. – Потом посмотрим.

– Нет, ты не понял. – Клэй смотрит так серьезно, что мне становится не по себе.

– Что?

– Что ты будешь делать дальше?

Даже все еще в пьяном угаре мой разум соображает, о чем речь. Но дело в том, что ни трезвый, ни пьяный я не могу ответить. У меня нет особых планов, но и плыть по течению не собираюсь.

– Просто, – я развожу руки в стороны, – жить. Ничего ведь не изменилось.

Клэй хмурится, внимательно изучая мое лицо.

– Ничего не изменилось? – переспрашивает он.

Я вздыхаю, выпуская новую порцию сигаретного дыма.

– Почти ничего.

Мой друг смотрит впереди себя и едва заметно кивает.

– Изменилось все, – спустя несколько секунд произносит он.

– Ну, у тебя-то уж точно. – Я улыбаюсь, и знакомая ухмылка расплывается на лице Клэя.

– Точно. – Он поднимается на ноги, но я все еще чувствую его пристальный взгляд.

Мне не совсем нравится это внимание. Ну, то есть, мы лучшие друзья и все такое. Мне не плевать на Клэя, как и ему на меня. Но все же я не привык к тому, чтобы обо мне кто-то так заботился или волновался. Кроме мамы, конечно. Наша братская привязанность всегда была негласной, но сейчас… Да, Клэй изменился, определенно.

– Все будет нормально, – небрежно говорю я.

Клэй выпускает смешок.

– Не сомневаюсь. Будешь зависать в студии?

– Ага. Пока ты учишь детишек держать мяч и ждать свою кошечку с занятий, я буду качать треки и зависать с нашей шайкой. – Я ухмыляюсь, задрав подбородок и щурясь от сентябрьского солнца.

Клэй бьет кулаком по моему плечу.

– Буду скучать, чувак.

– Ага. – Я почти ему верю.

Все меняется. Надеюсь, в этот раз к лучшему.

***

Проезжая мимо многочисленных ресторанов и рок-клубов на бульваре Сансет Стрип, я чувствую себя в некой прострации. Словно я там, где должен быть, и в то же время чего-то не хватает.

Сидя на переднем сиденье моего «Доджа нитро», Арчи строчит в своем блокноте тексты и комментирует мне некоторые строчки. Этот парень чертов стихоплет и до чертиков талантлив. До его отъезда мы все свободное время пропадали в одной из старых студий моего отца в западном Голливуде. С недавнего времени ребята снова там собираются, и я планирую тоже вернуться. Колледж позади, клуб «Икс» сожжен дотла, Клэй в Сан-Франциско. Но у меня…

– Вот дерьмо! – Возглас Арчи вырывает меня из раздумий.

Он приподнимается и бросает на кресло свой блокнот. Я смотрю в ту же сторону, что и он. Мы остановились прямо напротив того места, где когда-то стоял сверкающий, и в то же время грубый и пугающий клуб «Икс». Сейчас там просто пустое место, на котором трудится рабочая бригада.

– Как думаешь, что теперь здесь будет? – спрашивает Арчи.

Несколько секунд я изучаю пустое место, затем задумчивое лицо друга. Из-под бейсболки торчат его непослушные темные кудри. Я всегда издевался над ним из-за его шевелюры, которую он наотрез отказывается обстричь.

– Надеюсь, что-нибудь мозговыносящее, – пожимаю плечами.

Арчи фыркает.

– Но не «Икс».

– Не «Икс», – соглашаюсь я.

– Я знаю, где Тайлер.

Мои глаза расширяются.

– Ты серьезно?

Арчи смотрит на меня с выражением полного скептицизма и ловким движением руки подбрасывает в воздух сигарету и ловит ее губами. Я смеюсь, а он сжимает фильтр зубами, прежде чем ответить:

– Я знаю все, детка.

Хороший ответ. Я жму на газ и заканчиваю свою мысль: