Только тёмные сердца

Оставив на себе рваные джинсы, я надеваю поверх футболки толстовку со шнурками и прячу волосы под капюшон. Смысла в этом нет, но я привыкла что-то прятать и скрывать, причем во всех смыслах.

Судя по темноте в комнате парней, Джекс уже спит, а Лекс либо курит на заднем дворе, либо пытается закадрить соседскую латиноамериканскую девчонку. Парень не в курсе, что ее папаша может разбить ему нос.

Я крадусь к комнате Алишы по ужасно скрипучему полу. Заглянув через щель в ее спальню, я вижу ее спящей в груде давно нестиранной постели с бутылкой в руках. Судя по храпу и невыносимому перегару, она пьяная.

Солнце уже село, когда я выхожу на улицу и, засунув руки в карманы, иду по тротуару. Повсюду голоса и движение. Рэп черных кварталов режет слух. Старый дом, который мне дорог, находится у аэропорта. Я довольно быстро добираюсь туда. Смс от Дайрона пришла десять минут назад, поэтому сейчас я стою и смотрю в окна этого дома.

Мое сердце разрывается от боли. Бледно-голубой сайдинг и сетчатый забор, такие простые вещи, которые рвут душу на куски. Оглядываясь, я оббегаю главный вход и оказываюсь у крыльца задней двери. Изнутри совершенно ничего не слышно. Надеюсь, там действительно никого нет. За этим домом не следят, если у Алроя появляются враги. Именно поэтому он остается таким, как и был. Лишь однажды, в прошлом году, Алрой привез сюда одну рыжую принцессу, девчонку Клэя. Но это не было опасно, так как «17:29» никогда не представляли такой опасности, с какой мы сталкивались всю свою жизнь. Вот только девчонка оказалась не простой. Этого никто не ожидал.

Довольно быстро попав внутрь, я мысленно ухмыляюсь незапертой двери. Сюда никто не полезет из местных.

Кофейный столик в гостиной заставлен пивными банками. Когда я жила здесь, я убирала это дерьмо. Заглянув на кухню, не нахожу там никого и немного расслабляюсь. В комнатах наверху тоже тихо, и я целенаправленно подхожу к одной из дверей. Ладонями я касаюсь шероховатой поверхности и толкаю дверь.

Здесь всегда пахло только им. Или мне так казалось. Алрой говорил, что лишь мой запах заполнял нашу комнату. И думать сейчас о нас в прошедшем времени невыносимо. Где-то внутри меня еще есть надежда. Если бы только я могла справиться с правдой. Но я не могу. Даже ради него.

Кровать застелена все тем же покрывалом, которое покупала нам Ниэйша. Окно немного распахнуто, запуская сюда голоса и запахи улиц. Моя ладонь скользит по комоду, на котором лежит белая маска Алроя. Затем по шкафу, в котором должны быть и мои вещи, если он их не выбросил.

Как только я собираюсь раскрыть шкаф, дверь в комнату резко распахивается. Я вздрагиваю и инстинктивно тянусь к носку, в котором спрятан нож.

Свет, льющийся из коридора, заполняет комнату, и я узнаю вошедшего. Она тоже замечает меня и вскрикивает.

– Молли?

Тянутся мучительные секунды, пока мы молчим, не веря своим глазам. Она в ужасе. Видеть меня здесь. Но я в ужасе от того, что она в одном лишь полотенце и входит сюда так, будто делает это постоянно.

Нет…

Нет, нет, нет.

Сама того не понимая, я говорю это вслух.

Камилла пятится. С ее коротких черных волос капает вода, и она громко сглатывает, заметив нож в моей руке.

– Не глупи, Молли, – тихо говорит она.

Я делаю два шага вперед, она назад. Опередив ее, я захлопываю дверь, чтобы она не убежала, а затем затыкаю ей рот ладонью, чтобы не заорала.

– Ни звука, – шиплю, глядя в ее испуганные глаза. – Ты в доме одна?

Она медленно качает головой.

Дерьмо. Здесь кто-то еще.

– Как только я уйду, ты больше никогда не войдешь в эту комнату, ты поняла меня?

Еще несколько минут назад меня разрывало то, что я нахожусь здесь. Но сейчас мне кажется, что все мои органы и части тела постепенно умирают. Мне неизвестно, был ли Алрой с кем-то в то время, когда мы были вместе, но я никогда об этом не думала. Они все равно для него ничего не значили.

Но Камилла…

Она была моей подругой. И она в этой комнате. Я в долбаном аду.

Камилла только мычит в мою ладонь, и я сильнее прижимаю ее к стене. Мне хочется закричать, хочется воткнуть ей в горло этот нож, но единственное, что я могу сделать, это сбежать. Мои нервы натянуты до предела, и я не способна контролировать эмоции. Замахнувшись, я со всей силы ударяю Камиллу по левому виску и бросаю ее на пол.

Это создает шум, поэтому я пулей вылетаю в коридор и бегу вниз. Мне уже плевать через какую дверь сбежать. Я несусь к главной двери и, выбежав наружу, замечаю какого-то мужчину, сидящего на крыльце. На вид ему больше сорока, но он все еще сохранил лицо и стать. Он удивленно смотрит на меня снизу вверх. Его лицо на миг напоминает мне кого-то, но это может быть объяснимо. Возможно, я его знаю. Но злость и боль, бурлящие в моей крови, не дают воспоминаниям прорваться наружу.

– Кто ты? – слышу его вопрос.

Я ничего не отвечаю. Снова прячу волосы под капюшоном и выбегаю на тротуар. Нужно уйти. Уйти и никогда не возвращаться.

ГЛАВА 4

АЛРОЙ

Руффус усмехается, когда я прохожу мимо него, сидящего на диване.

– Что тебя так развеселило?

Он отрывает глаза от телевизора и смотрит на меня с улыбкой на губах. Мне все еще сложно представить, что это именно тот человек. Точнее, мне верится в это с трудом. Но даже сейчас, когда он фактически зависит от меня, я не могу проявлять неуважение. И даже не знаю, по какой конкретно из двух причин. Наверное, по обеим сразу.

– Здесь была небольшая потасовка, – объясняет Руффус, все еще посмеиваясь.

Похоже, недоумение горит в моем взгляде, поэтому он объясняет:

– Приходила твоя бывшая. Ну и… расчехлила нынешнюю.

Я готов был услышать все, что угодно. Токийцы следят за мной, латиносы не хотят мира, а Мятежники крутят старую добрую пластинку о мести. Все это чертово дерьмо я разгребу без особых усилий.

Так что, да. Я готов был услышать что-то из этого. Но не то, что сказал Руффус. Моя жизнь достаточно насыщенна, чтобы обременять себя подобными проблемами. К тому же, мне никогда и не приходилось этого делать. Все было ясно. Я и Молли. Всё. Если у меня есть один человек, я не заморачивался по поводу другого.

Сейчас все изменилось. Мы разделились. Поэтому фразочка Руффуса меня смутила. Это может означать только одно: Молли была здесь.

– Когда это было? – спокойно спрашиваю я.

– Пару часов назад. – Руффус небрежно бросает пульт на диван. Его глаза не отрываются от меня.

Я бросаю куртку на кресло и в два шага оказываюсь у лестницы.

– Кто она? – слышу вопрос за своей спиной. – Эта мулатка.

Замерев на ступеньках, я не сразу оборачиваюсь. Что мне ему ответить? Правда сейчас никому не нужна.

– Никто.

Камилла всхлипывает, когда я открываю дверь своей спальни. Она соскакивает с кровати и бросается на мою грудь, словно я спасаю ее от чего-то. Уткнувшись в мою толстовку, она что-то бормочет и прижимается теснее. Мне не остается ничего, лишь только обнять ее одной рукой и дать немного времени на эту сцену. Что могло такого произойти, что она так испугалась?

Наконец-то я отрываю ее от себя и, наклонившись, смотрю на ее опухшее от слез лицо. Ее сильно вьющиеся волосы едва достают плеч, с них еще капает вода. Боже, надеюсь, Молли не пыталась ее утопить.