Только ты

Я доела шоколадный чипс и с тоской посмотрела на коробку.

— Хочу, чтобы ты взял это и спрятал от меня. Я даже не могу поверить, что ты их ел.

— Я тоже. Они были подарком от клиента, я засунул их в кладовку и забыл о них. Но сегодня днем по какой-то причине я умирал, как хотел сладкое.

— Поздравляю. Ты становишься человеком, — я протянула ему малышку, которая все еще рыдала. — Почему бы тебе не посадить ее в качели или что-то еще, пока ты занимаешься раковиной? Я скоро вернусь.

Я захватила с собой в ванную на первом этаже футболку и надела ее, желая, чтобы у меня были джинсы, или даже лучше спортивные штаны, но была только моя рабочая юбка. Бросив блузку на стул рядом со своей курткой, я достала Пейсли из качелей и вместе с ней пошла на кухню. Когда Нейт закончил чистку раковины, я поручила ему взять пару полотенец, мочалку, чашку и детский шампунь, пока сама наполняла раковину теплой водой. Вместе мы раздели ее, поместили в воду и смогли вымыть ее шампунем и ополоснуть водой, стараясь не намочить ее глаза и нашу одежду. Собственно, ей, казалось, нравилась ванна, она плескалась, издавая приятные звуки. Я показала Нейту, как тщательно вымыть и прополоскать ее волосы. Он обратил пристальное внимание на меня, когда я спросила, хочет ли он, сделать это сам, и когда она была чистой, он завернул ее в полотенце и отнес в другую комнату, чтобы высушить.

Это какое-то сумасшествие. Неужели это тот самый парень, который потерял сознание от мысли, что у него есть дочь?

Я вымыла раковину, вытерла всю воду, которую мы пролили, и приготовила смесь. Когда мне довелось взглянуть на часы, было 1:11 ночи, поэтому я пожелала, чтобы Пейсли быстро заснула, вместо того чтобы удерживать нас до трех утра. Когда я вошла в гостиную, малышка была сухая и одетая, Нейт держал ее на груди, прижавшись губами к ее макушке. Мой живот сжался. Вид его с ней определенно меня цеплял.

— Она хорошо пахнет, — сказал он. — И кажется спокойнее.

— Отлично. Вот бутылочка, — я протянула ее ему, стараясь не прикасаться к нему пальцами.

Он кормил ее, пока медленно ходил по комнате, напевая что-то, что звучало, как «Белое Рождество». Я села на диван, поджав ноги, моя щека прижалась к руке. Наблюдая за ним, меня беспокоило то, как я не могла оторвать глаз от его задницы в этих джинсах.

Перестань. Ребенок ничего не меняет. Он по-прежнему человек, который не верит в «долго и счастливо».

— Боже мой, — прошептал Нейт. — Думаю, у меня получилось. Она уснула.

— Отличная работа, Бинг Кросби (прим. пер. — американский певец и актер). Где она будет спать сегодня вечером?

— Я установил колыбель наверху в своей комнате. Мне уложить ее туда?

— Конечно, почему бы и нет?

Он кивнул.

— Пойдем со мной. Ей лучше, когда ты рядом. Мне лучше, когда ты рядом.

— Дело не во мне, — сказала я ему, встав с дивана, хотя втайне была довольна, что он сказал это. — Я загадала желание в 1:11, чтобы она быстро заснула.

Поднявшись по лестнице, он взглянул на меня через плечо.

— Ты имеешь в виду, что это была не моя потрясающая рождественская песня?

Я подавила хихиканье.

— Возможно, это и то, и другое.

На вершине лестницы я обогнала его, чтобы выключить свет в спальне. С таким же медленным, осторожным движением, которое он использовал, неся сидение на верхний этаж вчера вечером, он наклонился над кроваткой и осторожно положил в нее спящего ребенка. В течение десяти секунд никто из нас не двигался.

Она не проснулась.

Прошло еще десять секунд.

Она все еще не проснулась.

Нейт схватил меня за руку, вызвав бешеный стук в моей груди, который, как я думала, мог разбудить ребенка. Мы обменялись торжествующими взглядами в безмолвной темноте, и Нейт держа мою руку в своей, вел меня вниз по лестнице. Внизу он отпустил ее.

— Боже, тишина похожа на чертово чудо, — шепотом сказал он, подходя к монитору на журнальном столике и включая его. — Неудивительно, что я никогда не хотел детей. Это изнурительно, я не очень хорош в этом, и моя квартира в беспорядке.

— Прекрати, — сказала я ему, стараясь собрать все бутылки, разбросанные по гостиной. — Ты хорошо справляешься, и у тебя получается все лучше и лучше. Ей очень повезло, что у нее такой папа.

— Ладно, из нас получается хорошая команда.

— Точно, — я наклонилась, чтобы взять с пола тряпку. — Несмотря на то, что вчера была наша первая ссора.

Он потер шею.

— Да? Но мы справились.

— Это обязательно происходит, когда два человека чувствуют, что могут быть действительно честными друг с другом. Думаю, что это знак крепкой дружбы.

Он больше ничего не сказал, схватил свою кружку с кофе, пакет с чипсами и последовал за мной на кухню. Там было темно, поэтому я включила свет над раковиной и стала мыть бутылки.

— Тебе не обязательно это делать, — сказал он мне. — Ты работала весь день и половину ночи. Ты, должно быть, устала. Иди домой и поспи.

Я устала. И, учитывая мою растущую симпатию к нему, поздний час и приглушенный свет на кухне, я решила, что было бы лучше, если бы я ушла.

— Ты уверен?

— Уверен. Ты сделала более чем достаточно. — Он подошел, чтобы положить свою кружку в раковину, обернулся и прислонился к ней. — Думаешь, что я ненормальный, да?

— Почему я должна так думать? — я выключила воду и вытерла руки.

Он пожал плечами.

— Сказать, что я буду с ней в течение месяца, было своего рода идиотским решением.

— Ты сомневаешься?

— Черт, да.

Я посмотрела на него.

— Но я мужчина, который выполняет обещания. Когда я что-то говорю, я это и имею в виду.

Я заговорила прежде, чем успела подумать.

— Так вчера вечером ты имел в виду то, что сказал? Обо мне?

Он скорчил гримасу, закрыв глаза.

— Я сожалею об этом. Я не должен был говорить этого.

— Но ты ведь так думаешь, да? Что я маленькая девочка, живущая в мире фантазий?

— Нет, — он положил руку на мое плечо. — Я думаю, ты всего лишь оптимист. Думаю, ты видишь то хорошее в людях, которое они даже сами не видят. Ты меняешь их, особенно меня.

— Тебя? — я слегка рассмеялась. — Тебя не нужно менять.

— Нужно, черт возьми. Думаешь, что я смог бы справиться со всей этой отцовской ерундой, если бы тебя здесь не было? Или если бы ты ответила: «Катись к черту, мудак. Удачи».