Толмач

Кан Ся осторожно принял листок. В верхней части – двуглавый орел, внизу синий неразборчивый штампик, а в центре… – Кан Ся вгляделся, – вроде и по-русски написано, а не понять.

– Так видели или нет?

Кан Ся покачал головой.

– А что это?

– Это шифрованная инструкция, – забрал листок обратно пекинец. – Ее нашел наш агент в районе города Никольска. Ничего особенно секретного здесь нет – обычная опись, однако, если судить по ней, экспедиция полковника Энгельгардта приехала выполнять сугубо военные разведывательные задачи.

Кан Ся похолодел. Он и сам видел, как на той стороне Амура год за годом становится все больше и больше людей и войск, но никогда не думал, что война подступит так быстро.

– И что теперь?

– А теперь, Кан Ся, вы будете работать на меня, – холодно известил его пекинец, привстал и глянул через плечо в окно, на отведенное для публичных казней место. – Выбор у вас, конечно, есть, но он невелик.

– А почему именно я? – хрипло выдохнул Кан Ся.

– Вы грамотны, владеете русским языком, – пожал плечами пекинец и вдруг печально вздохнул, – но главное, только вы запомнили этого Семенова в лицо.

– А от губернатора вас прикроют, – вмешался Шоу Шань. – Теперь возможности есть.

* * *

Жена, увидев седого, высохшего, как жердь, но живого Кан Ся на пороге дома, грузно осела на пол и не могла подняться еще с четверть часа – ноги не держали. И бывший полицейский – требовательный до мелочности – впервые ничего ей не сказал, а просто сел рядом, обнял ее за полные, трясущиеся от рыданий плечи и прижал к себе.

Кан Ся не сумел бы этого никому объяснить, но он чувствовал себя так, словно вернулся с того света.

* * *

Управитель Братства под титульным номером 438 сосредоточенно кивнул, и в зал завели двоих – немыслимо рыжего китайца и самого обычного, длинноносого, как все они, европейца.

– Я требую… – всхлипнув, пустил кровавую слюну европеец, – немедленного… извещения… германского посольства.

– Я так понимаю, вы – герр Дорф? – на хорошем немецком языке поинтересовался Управитель.

– Да… – выдохнул Дорф и едва не упал.

– А рядом с вами, как я понимаю, тот самый Рыжий Пу? – прищурил внимательные глаза Управитель.

– Я впервые вижу этого человека, – всхлипнул Дорф. – Я уже столько раз объяснял!

Управитель перевел взгляд на китайца, и тот мгновенно рухнул на колени и ткнулся рыжей головой в пол.

– Простите меня, господин…

– Расскажи мне, как все было, Рыжий Пу, – почти бесстрастно распорядился Управитель.

– Я все расскажу, господин! – оттопыривая связанные за спиной руки, стукнулся лбом о пол китаец. – Дорф пришел в порт, передал для меня восемь тысяч лянов и сказал, что можно начинать…

– Он вас обманывает! – заволновался Дорф. – Я никогда не видел этого человека! Я же говорил!

Охранник легонько ткнул его пальцем в бок, и Дорф закатил глаза и тоже рухнул на колени.

– Что можно начинать, Рыжий Пу? – прищурился номер 438.

– Дорф мне сказал, что надо убить двух-трех немцев, – заторопился китаец, – лучше, если священников…

– Зачем? – заиграл желваками Управитель.

– Он не сказал… – затряс головой Рыжий Пу. – А мне-то какая разница? Он заплатил, а я все и сделал, как ему надо: монахов мои «маленькие лошадки» убили, возле европейского храма положили…

– Ты ведь в порту на должности Дай-Ло?

– Вы совершенно правы, – побледнев, стукнулся головой о пол китаец. – Я в порту – Большой Брат.

– И ты поставил в известность о заказе длинноносого вашего Дедушку? Ведь так, Рыжий Пу?

Китаец стал серым, почти черным, словно только что оштукатуренная стена, и на этом цветовом фоне его рыжие волосы почти засветились.

– Конечно, господин…

– И что он сказал?

Рыжий замялся.

– Ну? – нахмурил брови Управитель.

– Он сказал, чтобы я решал сам, – признался рыжий. – А если что пойдет не так, мне и отвечать.

– И все?

– Да, господин.

Управитель недобро засмеялся и глянул в сторону ожидающих приказаний бойцов.

– Немца закопать. Живым.

Военный агент Дорф взвыл и задергался, пытаясь встать, но охранник легко удержал его на коленях.

– А этот… – глянул Управитель в сторону помертвевшего китайца, – этот пусть ждет.

– Спасибо, господин! – снова ткнулся лицом в пол Рыжий Пу.

Охранники стремительно вывели обоих из комнаты, и только тогда Управитель повернулся к помощнику.

– Слышал? Старый Цычао думает, что можно оставаться в порту Дедушкой и ни за что не отвечать. На рыжего все свалил!

Помощник склонил голову в знак согласия.

– Убрать его, – сухо распорядился Управитель. – А на его место мы этого рыжего Дай-Ло поставим. Он, по крайней мере, ответственности не боится.

* * *

Едва помощник вышел, Управитель под титульным номером 438 болезненно крякнул и прикрыл лицо руками. Он положил на борьбу с Цинами всю свою жизнь, но теперь священному делу Триады – «Саньхэ-хой» – угрожала нешуточная опасность.

Собственно, борьба с ненавидящей все китайское маньчжурской династией началась почти сразу после воцарения захватчиков на престоле Поднебесной. И главным лидером сопротивления стал священный Шаолинь. Маньчжуры потребовали от монахов присяги на верность Цинам, получили решительный отказ, и целых десять лет полчища вооруженных до зубов маньчжур безуспешно пытались преодолеть сопротивление 128 шаолиньских монахов. А потом нашелся предатель.

Лишь восемнадцать отчаянных храбрецов смогли прорваться сквозь осаду, и только пятеро из них сумели выжить. Они-то и основали тайное Братство сопротивления «Саньхэ-хой».

Битва за независимость была тяжкой. Вооруженные лишь своим непоколебимым духом ученики и наследники «пяти предков» поднимали восстание за восстанием, поджигали суды и тюрьмы, истребляли солдат и полицейских и гибли, гибли и гибли.

Их закапывали живьем, медленно удушали, четвертовали – тысячами, сотнями тысяч… Их предавали чиновники-китайцы; им не всегда отваживались оказывать поддержку китайцы-ученые и китайцы-купцы, и только крестьяне всегда знали, на чьей стороне правда. Но что они могли – без денег, без связей и без оружия…