стряхивая остатки болезненного в своей пронзительной ясности прозрения, мотнул головой и открыл глаза. Справа
по ткнувшемуся в лодку бревну, отчаянно удерживая равновесие, полз тощий, изможденный китаец, а слева белело в свете луны искаженное холодом лицо вцепившегося в борт русского.