Толстушка под прикрытием

Нервничая все сильнее, Майоровы, как им было велено, приехали в покинутую деревеньку, оставили открытую машину у разрушенного клуба и пошли пешком на местное кладбище. Там на одной из могил сидел Юрий Николаевич.

Зина бросилась к отцу и – остолбенела. Фофан выглядел ужасно. Нет, он не был избит или изуродован. Похоже, у него случился инсульт: он не мог говорить, не фокусировал взгляд. Но на ноги встать смог. Зина и Степан кое-как дотащили беднягу до своего автомобиля и увидели, что мешки исчезли. В деревне стояла тишина, ни в одном из покинутых домов не было огней. Юрий Николаевич стонал. Майоровым стало страшно. И тут у Зины сработал телефон.

– Скажешь кому про деньги – умрешь, – пропищал дискант. – Везде тебя найду. Не скроешься. Обратишься в полицию – сдохнешь. Повезете папашу в больницу – живыми не доедете. Валите домой и молчите, иначе все покойники!

Зина выронила трубку, забилась в машину и затряслась от ужаса.

Майоровы доставили Юрия Николаевича в его квартиру, уложили в постель, попытались накормить-напоить, однако безуспешно, и обрадовались, когда он заснул. Три дня Зина ухаживала за отцом, но лучше Юрию Николаевичу не стало, и в конце концов он умер.

Я не поверила своим ушам:

– Вы не оказали тяжелобольному человеку квалифицированной медицинской помощи?

Зина втянула голову в плечи, а Степан загудел:

– Так бандит запретил! Пообещал всех зарезать!

– Мы на дом врача привели, частника. По объявлению нашли, кучу денег ему заплатили, потом гору лекарств купили, – перечисляла Зина. – Только ничего не помогло, помер папа. Похоронили его на даче.

Я подумала, что ослышалась.

– Где?

– Дядя Юра сорок соток в Подмосковье имел, – нехотя пояснил Степан. – Собирался дом кирпичный поставить, говорил: «Скоро небось внуков мне родите, детям свежий воздух нужен, надо дачу построить». После мы участок тот продали, другой купили, теперь там дача будет, уже оплатили коробку.

Я постаралась сохранить официальный тон:

– Интересно, откуда у вас деньги? Дорогой ремонт, новая мебель, возведение загородного дома… Неужели торговля антиквариатом столь выгодна?

– Накопили, – быстро ответил Степан.

– С каких доходов? – не отставала я.

Зина сложила руки ковшиком:

– Мы люди честные, не воры, чужого не возьмем. Намекаете, что затырили один мешок? Нет! Нам бандитских капиталов не надо.

Мне стало противно.

– Но вы их прихватили. Отсюда и средства.

– Мы не воры, – обиделся Степан.

– Но деньги взяли, – не сдалась я.

– На следующий день нашли в багажнике несколько пачек, – соврала Зинаида. – Наверное, из одного плохо завязанного мешка выпали. И мы их не на квартиру и дом, а на врача и лекарства для папы потратили, очень хотели его вылечить. Но доктор сразу сказал: «Тяжелое поражение центральной нервной системы. Медицина в данном случае бессильна». Хотите, дам вам телефон врача? Он подтвердит мои слова!

– Блин, ну и дура же ты, – устало сказал муж.

– Чего я сказала глупого? – заморгала Зина. – Из мешка выпали пачки. Он был плохо завязан.

– Конечно, – согласилась я, – всем понятно, из упаковки, где миллионы лежат, всегда пара сотен тысяч выпадает. Вы заботливые люди, пригласили доктора, не пожалели средств на лекарства. Даже привезли Юрия Николаевича в Москву, а ведь могли оставить его на кладбище. Кстати, почему вы не похоронили Фофана по-человечески? Не отпели в церкви, не упокоили там, где положено, не поставили памятник?

Зинаида всплеснула руками:

– Не понимаете? В полиции наше заявление о пропаже отца лежало. И как нам свидетельство о смерти получить? Кончину надо официально зарегистрировать, вызвать «Скорую». И как докторам объяснить, что у нас дома походный лазарет, а покойник весь в уколах? Врачи живо полицаям стукнут, а те удивятся, почему Юрий Николаевич дома, если он исчез, начнут расспрашивать. Дело о пропаже уже открыли! И мы бизнесмену тому сказали: без понятия, где господин Фофан, испарился незнамо куда.

– Чем дальше на север, тем хуже погода! – рассердилась я. – Если вы хотели избежать шумихи, то почему пошли в полицию с заявлением об исчезновении Юрия Николаевича? И о каком бизнесмене вы говорите?

Зинаида откашлялась.

– Один олигарх хотел купить своей жене на день рождения серебряный сервиз. Обязательно восемнадцатый век, с царского стола, исторический. Папа расстарался, достал. Бизнесмен ему кучу денег заплатил и попросил: «Упакуйте шикарно, и пусть коробки в магазине сутки постоят. Не хочу, чтобы жена заранее презент увидела. У нас дом большой, но супруга сама хозяйство ведет, нереально от нее что-нибудь спрятать, во все углы нос сует, порядок наводит». При мне разговор состоялся, я в подсобке была, все слышала.

– И когда ты трепаться перестанешь! – взвыл Степан.

– Сервиз очень дорогой, сколько стоит – не скажу, коммерческая тайна, – неслась дальше Зина, не обращая внимания на мужа. – Я, когда поняла, что с папой беда случилась, совсем про него забыла. А тут охранник того богача приперся, стал дверь квартиры пинать, заорал: «Где хозяин лавки? Магазин закрыт, нам сервиз срочно нужен!» Я ему объяснила: «У нас несчастье, отец пропал. Понятия не имеем, где он. Ваши чашки-тарелки скорей всего у него в кабинете». Пошла в магазин. Мужик притих, мы с ним вниз спустились, все помещение обшарили – нет коробок. Куда их отец задевал, одному богу ведомо. Секьюрити опять разъярился; уходя, пообещал: «Хозяин с вами, жуликами, разберется, заставит бабло вернуть». Только хам ушел, я в полицию понеслась. Подумала, у богатых кругом связи, вдруг олигарх нас с мужем прессовать будет, скажем тогда: «Дети за отца не ответчики, мы в его бизнесе не участвовали. Юрий Николаевич исчез, сервиза нет. Наверное, отец его с собой взял». Позвонит клиент в участок, а там ему подтвердят: чистая правда, есть заявление от родственников гражданина Фофана. Мы ведь в обеденный перерыв, обеспокоенные, что папа не отвечает по телефону, зашли к нему в квартиру – и тут, здрасте, явился охранник. Когда я бумагу в полиции заполняла, было около двух часов дня, никто еще не звонил, шантажист вечером прорезался. У меня заявление брать не хотели: говорили, подождать надо, но я так плакала, просила, что начальник сжалился, сказал: «Видать, крепко отца любишь. Ладно, садись вот тут и пиши, нарушу ради тебя порядок». Но больше я в отделение не ходила, потому что похититель позвонил и молчать приказал. А полицейские, слава богу, о нас позабыли. Уж извините, когда я вам рассказывала, как события разворачивались, напутала слегка, забыла, что за чем следовало. А сейчас вспомнила и про олигарха, и про то, что около полудня к папке заглянули. Нервничаю очень, мозги подводят.

– Этот похититель и серебро спер! – с жаром воскликнул Степан. – Больше некому! Похитил тестя и дорогие вещи схапал, увез и его, и коробки!

Я постаралась удержать рвущиеся на волю злые слова. Ай да парочка! Сначала всплыла история о том, что несколько пачек долларов «случайно» выпали из мешков и затерялись в багажнике, а теперь выясняется, что сервиз стоимостью в немалую сумму исчез в неизвестном направлении. И дочурка бы не полетела быстрее ветра в полицию, не начни ей угрожать охранник. Однако очень оборотистые и ушлые ребята эти Майоровы. Понятно, почему они не отвезли несчастного Юрия Николаевича в клинику и тайком зарыли его тело на дачном участке. А тут еще богач, у которого пропал дорогой сервиз, объявился, но Зина быстро сориентировалась, решив свалить ответственность на пропавшего отца.

– Слава богу, олигарх нас больше не теребил, – завершила рассказ Зина. – Небось для него сотни тысяч – как для меня три рубля.

Степан встал и начал кружить по комнате:

– Откуда у Юрия Николаевича столько бабла? Вот загадка!

– Не мельтеши! – приказала ему жена. – Кто ж тебе ответит? Но я знаю, когда у него деньги появились – лет пять назад. Папа тогда с мамой поругался и желудок лечить уехал. Вернулся из санатория другим человеком. Он, правда, всегда после отдыха благостный приезжал. Пару месяцев улыбался, ни на какие мамины подколы не реагировал, не злился. Как-то раз мамуля даже решила в этот «Конский завод» тайком скататься и взглянуть, чего ему там так нравится. Подумала, что он любовницу завел, бабу местную. Мне сказала: «Поймаю кобеля с поличным и все что можно у него оторву. Будет знать, как по чужим постелям шастать! Запомни, доченька: своего никому отдавать нельзя. Если кто на твоего мужа губы раскатает, бритвой надо по этим губешкам чикнуть».