Том 1. Произведения 1926-1937

Плебейкин

и ждёт он тускло переправы небрежно гуси плыли вниз повсюду разносились крики загадочного их числа они как сумрачные пики равны косичкам силача

Комендант

о что за сахарные люди им всё играть бы в тары люли не видно пазухам числа но усмехается силач сипят проворные

Скачи, скачи через берег. Что ж вы римляне милые. Чу лоб и усы, нет движенья. Попрошу наоборот.

сипят проворные бараны и вяло морщась издыхают и нет пятёрки бороны коль няньки жёлтые порхают вода стекает парным свистом как цапли прилетают вести

Ненцов. Сомнительно — я бы вас и не узнал.

Около того места где они все собрались был лес. А если повернуться кругом была мельница: плывёшь не плыву.

Петух кареглазый

(песня о втором сыне графа Шереметева)

всю ночь смеялся Кунцев смеялся словно сом всю ночь бурчали долы и бегал Шпажецкий на мост и был он Шпажецкого внук и Кунцев сядет в лодку тут мчится Петров ту ту Фортунов задумчивый сыр молодецкий он злобы надменный песочек уж ныне крутился в чесотке был этот край бухарестский и все там смеялись как вереск вот жучки гудят и ноги дугою расставив капрал орал понимаю я ясли он разумен и счастлив как туча что месяц вот жук нет хоромы мама мама что за спесь долговешни храмы ах нет то уточек монарх иль сих минут монах

Прапорщик

что за удивление за что же букварей давление и что за груз такой навален край называется Ливан там только мужички да спички прозябают в спячке Юпитер там и не жил никогда он в жизни не имел ногтей семерик надеюсь я не имел и после смерти пожелая пожелая на сановника посмотреть вот пушечные плечи и константиновский живот домашние большие щели углов курносый новожил и в этом гугенотском чреве сидела мутная дена она была обнажена на час на градусник на вечер и раздражена потому что утопиться ей пришлось и на нероновом плече уж головка её болталась она козлёнком все сошли и пир пустым остался все подходят к ложу отменно спящего и ночная панихида умилённо зрела гаснет свечка и Руслана петушком в траве лежит на неё сидящую орёл взирал и бегал сказав привык её балет к слезам но не привык к пальбе

Нерон. Римляне отомстим им за это?

Дед. Эти стихи вовсе не прапорщик читал. Я к тебе стоял спиной.

Но тут вошёл Портупеев, грозен как никогда и черен.

Пчела у него сидит на лбу, а не кузов с детьми.

Комендант (ему говорит).Гляди-ка опять римляне как им почки пришли.

Портупеев. И ладно что я тебе этого не сказал.

Комендант однажды.

Портупеев. Прошу тебя Люба уйди.

Нерон. Выпускайте зверюшек. (Побледнев — будто бы из Китая пришёл он с сестрицей. И та в очках. Сова — а живот как у будочника).Подымется кактус — опустится флейта.

Комендант обиделся. Стали на картах гадать. Люба он или нет.

Шведам усмешка и прошедшие дни. Входит крестная мать и на глазах римлян сажает овощи. Вечерело. Они же загадают и турецкий брат на помощь стоит. Ежеминутно стреляя из ружья.

Из девишника летят же скворцы. Павел сын и Егор. И.

Портупеев. Это горничные девки их нарожали.

Комендант. Гадают, Люба я или нет? Давайте спать ложиться.

Рыбак (садясь на невод).Я вам рыбы не дам. Я свою долю найду. Не на горе, не на лугу в воде.

Деревенские тёти. Что ж там и война началась.

Деревенские мужики. Да тот ли полк прошёл.

Медвежата на колёсиках (вся семья Бутылкиных).Прощайте вот мы уходим.

На колёсах посмешнее а в гробнице пострашнее вышла колбочка беда сурик воск и лебеда путник горничный горшок и военный порошок

Ненцов с проходящими девушками в записки играть. Посмотрит брюхата, вторая хриповата, третья хромовата и Ненцов сказал:Что за девушки в этом городе какие они некрасивые и безобразные нету ни одной заманчивой солнышки и ой что же? А час посидел и сам умер. Прощай Ненцов.

в кафтане чёрном как нора лицо краснеет как медвежья рана глаза закрыты язык распух он вялый как погромный пух не слышит не лежит порвались сети жил а раньше звался он Ермолов был князя Меньшикова друг Меньшиков всплакнувши ушёл

Мужья напополам с девицами.

Мужья. Мы все любим сажать репку.

Девицы. А мы её стукнем молоточком.

Мужья. Прощайте на вокзале.

Девицы. Нет люди в воскресенье.

Мужья. Не хорошо так.

Девицы. Так уж надо.

Мужья. Прощайте ома, будь здоров Никита, до свиданья Всеволод.

Девицы. Где ты Нюра наш желток.

Минин. Немного вас и мало нас.

Петров в судейском платье

Гонец-Гонец

я бежал недалеко там нивы чёрные кидались где одинокий лёд и молча пазухой лежал колодец и псы не вякали кругом а волки сбрую почесали и эта сеча началась медведь сказал и я бежать могу куда племянницей летит пчела кто небо обозрит умом? водкой потекла печаль а не улыбкой силача и молоток грудной сын нам скажет трудно брести носы в сей вечный праздник и ходят все в водобоязни уж все готовы к виду казни и пальцем щелкают картуз племянника трясясь везут родимый грешником смеётся лепёшку ест, дрожит пыхтит тут многие встают с колен и шепчут чтоб ты околел в триглазом шейном он платке смиреньем был прикрыт в палатке и зубы просьбы полагал к ногам священника полка не дым восходит из лампадок а дух выходит из него все смущены какой удалый в забвенье рока своего. Стена и братство павших пленников их таратайки коноплей качались по полю стеная и князь на берегу стоит платком широким улыбаясь не птичке перейти мосты перелетев он страстью был качаясь зыбко в гамаке глядит в казнённого очки а рядом Днепр бежал и умерев он стал обедом червячков была ужасная комедия блудник змеёю спал беседуя всему виною стал чиновник и пухли крошечны веночки в грязи мужской валяясь плевки на грудь ловя а он бежал недалеко где плакал Разин шерстью псов запоминая жесть псалмов к дубравам чудным повлечён вдали мерцает город Галич показан как минутный палец и слышит княжескую речь суков полей и Вятки чернь и он говорит не вы черепа желаю доспехи вычерпать молебен отслужи!! Кричат торговые тузы Монахов тень полуживых Шипенье мух ослы грозы Сказали небо никому И так Урал родился с мукой