Том 1. Стихотворения

* * *

Не называйте стариков стариками! Это и так понятно. Не умрете — состаритесь сами, Будет и вам неприятно. Называйте по имени, Величайте по отчеству, Вспоминая ближайшего предка. Дорогие товарищи, вот чего Забываем нередко. Особенно бабушек берегите, Им не спится до полночи. Если можете — помогите, Хотя и не просят о помощи. Скажите старушке: — Варвара Власьевна, А вы на пенсии помолодели. — И засияет: — Спасибо на слове. В самом деле? — И прифасонится, И приосанится, И говорить станет ласково-ласково, И телевизор смотреть останется, И отхлебнет чайку краснодарского. Все становимся стариками. Все уходим в конце концов. Не стареют одни баррикады, Баррикады октябрьских бойцов! 1964

* * *

Я испытывал гоненья, Безутешно горевал. Но и в горькие мгновенья Кто-то душу согревал. Кто-то руку клал на плечи, Кто-то мне шептал, как дождь: — Успокойся, человече, Ты до счастья доживешь! Зла на свете очень много, Злых людей невпроворот, Но другая есть дорога, И по ней добро идет. И на дудочке играет, Не пугаясь вражьих стрел. Добрых сердцем собирает. Для чего? Для добрых дел. 1964

Рузаевка

Майор во френчике защитном Стоит и курит у окна. Все шрамы у него зашиты, В нем, как в кургане, спит война. Рузаевка. — Пивка хотите? — Мы сходим с ним и пиво пьем. Болтаем о семейном быте, Судачим каждый о своем. Все незначительное — в сторону! Мы два мужчины, две судьбы. Кукушка нам считала поровну, Мы оба — с опытом борьбы. — А вы в каких краях сражались? — Он пиво пил, в меня глядел. Оцепенело губы сжались: — Я не сражался — я сидел. И воцарился час печали. И солнце спрятало лучи. И только радостно кричали Пристанционные грачи. 1964

Объяснение с землей

Л. Безрукову

Земля моя исконная, Подопытная Вильямса, Ты мне жена законная, Поссоримся — помиримся. Медовыми гречихами Ты всклень полна, как братина, В тебя всего напихано — И золота и платины. В тебя всего наливано — И сладости и горечи, Равнинная, долинная, Мы — близнецы и родичи. Твои хребты Саянские, Шагания рабочие, Кипенья океанские — Все видел я воочию. Всего касался личными Мозолями и венами, И песнями и мыслями, Словами сокровенными. Ты мне была не барщина, Не скука-посидельщина, Родная быль-бывальщина, Разудаль-корабельщина. Не сирота и пасынок — Я сын твой, нежно окающий, Твой песенный подпасок, Кнутом пастушьим хлопающий. Твой космонавт словесный, Летающий в действительность, Твой молодой ровесник, Твой пожилой воспитанник! 1964

Памятник

Памятник стоит в полыни Возле самого села. Разговор идет поныне, Как в степи война была. Серый камень обелиска, Обернувшись в степь спиной, Так и хочет поделиться, Кто лежит в земле сырой. Не забыла степь донская, Как у Дона и Донца Долго кровь лилась людская В горький запах чабреца. Как вставали танки дыбом В огненную круговерть. Как один у нас был выбор — Иль победа, или смерть. За оградою татарник Гордо голову вознес. Выдумщик войны тотальной, Ты какой травой пророс? Горькой, дикой, несъедобной, Ядовитой, как змея. Фюрер, твой визит недобрый Проклинает мать-земля. Ты к нам вел такие силы, Что в степи померк рассвет. Ты кричал: «Конец России!» А конца России нет. А Россия — все могучей, Все уверенней шаги. Этот сверхвоенный случай Не поймут ее враги! 1964

Песня реки Волга

Я луга заливаю, Я — Волга. Я себя забываю Надолго! Это я целый день За кормою. Лесу камскому Косточки мою. В лопастях и турбинах Мне тесно. Не беда — Я работаю честно! — Стой! — кричит мне Саратов. — Ни с места! — Отвяжись! Я тебе не невеста. Я на Астрахань-город Подамся, Я Хвалынскому морю Отдамся. Мне не жаль Голубую аорту Бросить под ноги Старому черту! Каспий любит меня, Это ясно. Говорит мне всегда: — Ты прекрасна! Видел я персиянок, Татарок, — Всех забыл! Ты мой лучший подарок. Ты хорошая Русская баба, Хоть немного На личико ряба. Я луга заливаю, Я — Волга. Я счастливая Очень надолго! 1964