Том 1. Стихотворения

Она ведь всего натерпелась, Встречаясь с людьми, И ей наконец захотелось Взаимной любви. Признайся земле на рассвете: — Люблю! Дорожу! Она моментально ответит: — Тогда я рожу! И станет тяжелой, брюхатой, Как тесто с дрожжей, И вырастут новые хаты До двух этажей. 1967

* * *

Волга, Волга, Разреши Мне раздвинуть Камыши. С берегов твоих Крутых Разбегусь И вглубь — бултых! Ноздри к ветру, Грудь к волне, Соль и солнце — Все во мне! Лег я на спину, Плыву И читаю Синеву. Эта книга Для людей, А еще Для голубей. Волга в кровь Вошла мою. Это я О ней пою: — Ты Моя бродяжная, Ты Моя протяжная! 1967

Березы Докучаева

Горела степь в отчаянье, Все убивал огонь. Березы Докучаева Кричали: — Нас не тронь! Мы не тобой посажены, Жестокая война. Мы — дочки Докучаева, И мать у нас — одна. Она — земля российская, Страдалица, герой, Навеки сердцу близкая Певучею душой. Березы Докучаева Задумавшись стоят, На сердце, видно, думушку Печальную таят. И спрашивают путника, Седого мудреца: — А где могила нашего Родимого отца? — Не знаю! — отвечает он. — А ты не поленись, Отправься в путь, найди ее И праху поклонись! 1967

Свидание с тополем

— Кого ты, тополь, ждешь? — Грачей. Мне хочется весенней грязи, Оврага, где поет ручей В ошеломительном экстазе. — Кто обижал тебя? — Мороз. — Ах, он обидчик, тать и жулик! — Все холода я перенес, Теперь весна кругом дежурит. — Кто снится тополю? — Луна Над сельсоветом и над школой. Стальная, звонкая струна И балалаечник веселый. — Не я ли это? — Ты и есть, Твоя метель и песня-вьюга, — Спасибо! Мне большая честь, Что ты меня признал за друга. 1967

* * *

Поэзия! К тебе я обращаюсь, Во мне огонь священный не гаси! Я, как земля, всю жизнь свою вращаюсь Вокруг твоей единственной оси. Ты свыше мне дана не для корысти, Не для забавы и пустых пиров. На мачтах провода твои провисли Гудящим током выстраданных слов. Поэзия! Твои златые горы Превыше, чем Казбек и чем Эльбрус. Поэзия! Ты женщина, с которой Нигде и никогда не разведусь! Не пряники в печи твоей пекутся, Там хлеб исконно русский подовой. Ломоть отрежь — и запахи польются, Пахнет укропом, тмином и травой. На всех моих путях и перекрестках Ты мне была, поэзия, верна. Канат, что нас связал, не перетрется, Он в Вологде сработан изо льна. Поэзия! Иди ко мне вечерять, Я рыбы наловил, уху варят. Веди в мой дом свою большую челядь, Томящуюся в пыльных словарях. 1967

* * *

Солнце — коврига, Хлеб подовой, Пахнет от солнца Медом, травой. Хмелем, крапивой, Брагой в ковше, Дынями Дона В степном шалаше. Солнце — бродяга, Обходчик путей, Сколько у солнца Приемных детей! Лужи, канавы, Подсолнухи, рожь, Рощи, дубравы, Да разве сочтешь! Сам я от солнца, С его рыжиной, Сельский, проселочный, Весь аржаной. Весь конопляный, Овсяный, льняной, Вот что ты сделало, Солнце, со мной! 1967

* * *

Далекие миры и неизвестность Так близко надо мной, в моем окне. Высокий свет звезды — не бестелесность, Когда он в изголовье льнет ко мне. Когда всю ночь подмигивает, дразнит, Лукавит, как любимая, со мной, Когда он говорит: — Эй, безобразник, Чего не спишь? А ну, глаза закрой! Что там в небесных сферах? Кто ответит? Кто рассекретит тайну навсегда? Одно бесспорно — ярко-ярко светит Высокая полночная звезда. Пускай! Она нисколько не мешает Ни мне, ни вдохновенью, ни стиху, Она ведь тоже что-то разрешает, Не зря ее поставили вверху! 1967

* * *

Когда поэт выходит на трибуну На крыльях вдохновения парить. Он не ребенок, «Мама, я не буду!» — Он не имеет права говорить. Не для успеха и рукоплесканья Партеров и галерки молодой Ведет он ежедневные исканья В глубоких шахтах совести людской.