Том 1. Стихотворения

Огонь и бог поэта — бескорыстье, Оно ему заглавный поводырь. Богатством этим он готов делиться, Как добротою русский богатырь. Его авторитет непререкаем, Равно, что он, что колокол пробил. Он запросто беседует с веками, Поскольку был Гомер и Пушкин был. Спят короли с царями в тесных склепах, Никто о них не думает тужить. Они держали в страхе всех, но нет их! А Пушкин жил, живет и будет жить! 1967

Разговор Солнца с Землей

Солнце говорит Земле, По-родительски лучится: — Ты во всем доверься мне, И плохого не случится. Я тебя люблю, как дочь, Ты поспи, а я уж встану, Чтоб тебе, Земля, помочь, Я скаредничать не стану. Нужен теплый дождь — лови! Нужен снег — насыплю щедро, Чтобы радовать твои Нескудеющие недра. Много у меня планет — Марс, Сатурн, Луна, Венера, А признаться, ближе нет Мне твоих земных пределов. Что Луна? Гранит и лед, Бездыханная порода. Там никто не запоет, Потому что нет народа. А Земля — шумит, ревет Водопадами, ручьями, Оторопь меня берет Обниматься с ней лучами! 1968

* * *

Родина моя — бугры да кочки, Крутояры с камнем и песком, Перелески хвойные. До почты Километров пять — и все пешком! Там и жили пахотные предки, И молились пахотным богам. Им была черемуха на ветке Лучшая приправа к пирогам. Дед считался силы непомерной, Ни локтем, ни словом не задеть! Я теперь совсем обыкновенный, Жму на силомер, стыжусь глядеть! Родина моя — гармонь на зорьке, Взмах косы над тихою травой, А еще она — стальные дзоты, Вражий самолет над головой. Голошенье бабье: — Да неужто Одолеет нас проклятый фриц? — А потом вопрос: — Вернулся муж-то? — И ручьями слезы вдоль ресниц. Родина моя — я твой, я кровный! Бил меня свинец, огонь, тротил. От тебя я в век наш электронный Зренья своего не отвратил. У родного дома ниже, ниже Гну я куст рябины огневой, И земля родная ближе, ближе, И по мне бежит огонь живой. 1968

* * *

В осеннем полете — тревога, В осеннем убранстве — багрянец. Осталось немного, немного, Глядишь, и зима к нам нагрянет. И примут аэродромы С холодного зимнего неба Порошу. И будет огромна Держава российского снега. На выгнутость электролиний, Приподнятых над городами, Лохматый прицепится иней И будет гудеть с проводами. Мороз, древнерусский монтажник, Откроет великую стройку, Мосты перекинет отважно И план перевыполнит к сроку. На просеках и на равнинах, Над сизым туманом болота Концерт косяков журавлиных, Прощальная песня полета. 1968

Могила Пушкина

Могила Пушкина скромна, Она сливается с природой. Съезжается к ней вся страна, Склоняют головы народы. В вечерний предзакатный час Под сенью пушкинской прохлады Цыган сказал мне у ограды: — Он и для вас, он и для нас! Ну, что же, мой бродячий брат, Потомок дикой, буйной плоти, Мне не до ревности — я рад, Что Пушкин у тебя в почете. Пойдем! И мы пошли бродить. Молитвенно молчали оба. Всю ночь нам здесь хотелось быть, Как возле пушкинского гроба. В монастыре цвела сирень, Безумствуя, бушуя цветом. И чувствовали мы сильней Прямую связь с большим поэтом! 1968

Волжский залив

Сколько песен спето дивных, Нежных, сильных, смелых, гордых, Сколько речек воедино Обнялось, назвавшись — Волгой! Волга пенится напевно, Волга гневается грозно, Ежечасно, ежедневно Все на Волге грандиозно. И опоры и турбины, И часы и киловатты, И разливы и глубины, И восходы и закаты. Не шути с рекой великой, Взялся плыть — давай работай, Миг — и свяжет повиликой, В плен возьмет водоворотом. Весла взял, греби, как надо, Покажи сноровку, опыт, Или водная громада Опрокинет и утопит. Взял гармонь — играй с задором Залихватские страданья, Чтоб с поникшим, томным взором Шла волжанка на свиданье. Чтоб любила, миловала, Исцеляла душу лаской И влюбленно называла: — Ты арбуз мой астраханский! 1968

* * *

Иду равниной, Иду безлесной — Такой ранимый И неизвестный.