Том 10. Письма
Шрифт:
Подробней напишу в следующем письме. Уж очень устал. Бегаешь как собака, а питаешься только картошкой [53] .
Пиши, пожалуйста, на адрес дяди Коли. Целую тебя и Андрея крепко.
Тася тоже.
Любящий Михаил.
P.S.
Стихи:
На Большой Садовой Стоит дом здоровый. Живет в доме наш брат Организованный пролетариат. И я затерялся между пролетариатом Как какой-нибудь, извините за выражение, атом. Жаль, некоторых удобств нет Например — испорчен в...p-кл...т. С умывальником тоже беда — Днем53
Об этом периоде жизни М.А. Булгакова его сестра Н.А. Земская пишет: «Приехав в Москву в сентябре 1921 года, без денег, без вещей и без крова, Михаил Афанасьевич одно время жил в Тихомировском студенческом общежитии, куда его на время устроил студент-медик, друг семьи Булгаковых, Николай Леонидович Гладыревский. Но оставаться там долго было нельзя, и Михаил Афанасьевич переселился в комнату к А.М. Земскому, где Андрей Михайлович его прописал. Некоторое время они прожили вместе, затем Андрей Михайлович уехал к жене в Киев, оставив комнату за собой. Михаил Афанасьевич вынес много атак и неприятных разговоров с членами правления, пытавшимися выписать Андрея Михайловича и Михаила Афанасьевича. В конце концов „отцепились“. Земских выписали, а Михаил Афанасьевич остался на правах постоянного жильца. С ним жила и была прописана и его жена — Татьяна Николаевна. В своих письмах и рассказах Михаил Афанасьевич часто называет эту квартиру „проклятая квартира № 50...“.
Квартирные переживания поселили в душе Михаила Афанасьевича ненависть на всю жизнь к управдомам, которых он неоднократно описывает в ряде произведений, как некую особую человеческую разновидность...»
М.А. Булгаков - Н.А. Булгаковой-Земской [54]
9 ноября 1921, (Из Москвы в Киев)
Дорогая Надя,
пишу коротко, т. к. очень спешу. Ничто, решительно ничто не может сравниться с тем эффектом, который произвели твои письма от 3/ХII [55] . Я немедленно передал Борису [56] твою просьбу относительно заготовки картошки. Андрея я не собирался выписывать; напротив — так и заявил, что проживает он и мы [57] .
54
Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к.19, ед. хр. 22, л. 6).
55
Н.А. Земская собиралась возвратиться с мужем в Москву и в связи с этим просила заготовить для них картошки.
56
Борис - брат Андрея Михайловича Земского — Борис Михайлович.
57
См. комментарий к письму Булгакова Н.А. Земской от 23 октября 1921 г. (сноска [52]).
У меня еще остается маленькая тень надежды, что ты, прежде чем решиться на ужасы обратного переселения, прикинешь состояние здоровья Андрея.
Посмотри на него внимательно. Говорю тебе это как врач [58] .
Всем привет. Тася и я целуем тебя и Андрея.
Михаил.
М.А. Булгаков - Н. А. Булгаковой-Земской [59]
9 ноября 1921 (Из Москвы в Киев)
58
См. там же (сноска [53]).
59
Вопросы литературы. 1984, № 11. Письма. Публикуется и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 22, л. 7).
Дорогая Надя,
вчера я получил твое письмо и передал Борису [60] пакет и твою просьбу относительно запаса картошки.
Андрея я не собирался выписывать; напротив — так и заявил, что проживают Земск(ие) и мы.
* * *
Эффект твоих писем от 3/ХI, как я уже написал тебе, сегодня по почте, колоссален.
Позволь мне посоветовать тебе одно: прежде чем рискнуть на возвращение и питание картошкой, внимательно глянуть на Андрея. Я глубоко убежден, что если ты как следует осмотришь его и взвесишь состояние его здоровья, ты не тронешься с места.
60
См. комментарий к предыдущему письму [56].
Ехать ему нельзя. Нельзя.
Вот все, что я считаю врачебным долгом написать. А там уж поступи, как найдешь лучше.
* * *
Почему ты спрашиваешь, где я служу? Разве А(ндрей) не сказал?
— Секретарем Лит/о Г. П. П. [61]
Всем привет. Я и Тася тебя целуем крепко.
Любящий Михаил.
P.S.
Сегодня цены: черный 4, белый 12, мука белая 500, черная 200.61
Г.П.П. — Главполитпросвет.
17 ноября 1921 (Москва)
Дорогая мама,
как Вы поживаете, как Ваше здоровье? Пишите, пожалуйста, как только выберете свободную минуту. Всякая весть от своих приятна, в особенности во время такой каторжно-рабочей жизни, которую я веду.
Очень жалею, что в маленьком письме не могу Вам передать подробно, что из себя представляет сейчас Москва. Коротко могу сказать, что идет бешеная борьба за существование и приспособление к новым условиям жизни. Въехав 1 1/2 месяца тому назад в Москву, в чем был, я, как мне кажется, добился maximum’a того, что можно добиться за такой срок. Место я имею [64] . Правда, это далеко не самое главное. Нужно уметь получать и деньги. И второго я, представьте, добился. Правда, пока еще в ничтожном масштабе. Но все же в этом месяце мы с Таськой уже кой-как едим, запаслись картошкой, она починила туфли, начинаем покупать дрова и т. д.
62
Известия АН СССР. Серия литературы и языка, т. 35. 1976. № 35. Письма. Печатается и датируется по ксерокопии, с автографа (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 2, л. 1-8).
63
Варвара Михайловна Булгакова, урожд. Покровская (1869—1922) мать Михаила Афанасьевича — вышла замуж второй раз за Ивана Павловича Воскресенского — друга семьи Булгаковых. Отношения между И.П. Воскресенским и детьми Варвары Михайловны были исключительно теплыми.
64
По прибытии в Москву Михаил Афанасьевич почти сразу находит работу в литературном отделе Главполитпросвета (Лито), куда его зачислили секретарем. Там он проработал до конца ноября 1921 г., когда Лито закрыли.
Работать приходится не просто, а с остервенением. С утра до вечера, и так каждый без перерыва день. Идет полное сворачивание советских учреждений и сокращение штатов. Мое учреждение тоже попадает под него и, по-видимому, доживает последние дни. Так что я без места буду в скором времени. Но это пустяки. Мной уже предприняты меры, чтобы не опоздать и вовремя перейти на частную службу. Вам, вероятно, уже известно, что только на ней или при торговле и можно существовать в Москве. И мое, так сказать, казенное место [65] было хорошо лишь постольку, поскольку я мог получить на нем около 1-го милл. за прошлый месяц. На казенной службе платят туго и с опозданием, и поэтому дальше одним таким местом жить нельзя.
65
Имеется в виду Лито.
Я предпринимаю попытки к поступлению в льняной трест [66] . Кроме того, вчера я получил приглашение пока еще на невыясненных условиях в открывающуюся промышленную газету [67] . Дело настоящее коммерческое, и меня пробуют. Вчера и сегодня я, т[ак] ск[азать], держал экзамен. Завтра должны выдать 1/2 милл. аванса. Это будет означать, что меня оценили и, возможно тогда, что я получу заведование хроникой. Итак, лен, промышленная газета и частная работа (случайная), вот что предстоит. Путь поисков труда и специальность, намеченные мной еще в Киеве, оказались совершенно правильными. В другой специальности работать нельзя. Это означало бы, в лучшем случае, голодовку.
66
Попытки Булгакова поступить на работу в Льнотрест не увенчались успехом.
67
Имеется в виду частная газета «Торгово-промышленный вестник», просуществовавшая не более двух месяцев и выпустившая шесть номеров.
Труден будет конец ноября и декабрь, как раз момент перехода на частные предприятия. Но я рассчитываю на огромное количество моих знакомств и теперь уже с полным правом на энергию, которую пришлось проявить volens-nolens [68] . Знакомств масса и журнальных, и театральных, и деловых просто. Это много значит в теперешней Москве, которая переходит к новой, невиданной в ней давно уже жизни — яростной конкуренции, беготни, проявлению инициативы и т. д. Вне такой жизни жить нельзя, иначе погибнешь. В числе погибших быть не желаю.
68
Volens-nolens — волей-неволей (лат.).
Таська ищет места продавщицы, что очень трудно, п(отому) ч(то) вся Москва еще голая, разутая и торгует эфемерно, большей частью своими силами и средствами, своими немногими людьми. Бедной Таське приходится изощряться изо всех сил, чтоб молотить рожь на обухе и готовить из всякой ерунды обеды. Но она молодец! Одним словом, бьемся оба как рыбы об лед. Самое главное, лишь бы была крыша. Комната Андрея [69] мое спасение. С приездом Нади вопрос этот, конечно, грозно осложнится. Но я об этом пока не думаю, стараюсь не думать, п(отому) ч(то) и так мой день есть день тяжких забот.
69
Имеется в виду комната А.М. Земского, в которой жили Булгаковы во время пребывания Земских в Киеве.
* * *
В Москве считают только на сотни тысяч и миллионы. Черный хлеб 4600 р. фунт, белый 14 000. И цена растет и растет! Магазины полны товаров, но что ж купишь! Театры полны, но вчера, когда я проходил по делу мимо Большого (я теперь уже не мыслю, как можно идти не по делу!), барышники продавали билеты по 75, 100, 150 т. руб.! В Москве есть все: обувь, материи, мясо, икра, консервы, деликатесы — все! Открываются кафе, растут как грибы. И всюду сотни, сотни! Сотни!! Гудит спекулянтская волна.