Уважаемые товарищи потомки!Роясь в сегодняшнем окаменевшем г…,наших дней изучая потемки,вы, возможно, спросите и обо мне.И, возможно, скажет ваш ученый,кроя эрудицией вопросов рой,что жил-де такой певец кипяченойи ярый враг воды сырой.Профессор, снимите очки-велосипед!Я сам расскажу о времени и о себе.Я, ассенизатор и водовоз,революцией мобилизованный и призванный,ушел на фронт из барских садоводствпоэзии — бабы капризной.Засадила садик мило,дочка, дачка, водь и гладь *—сама садик я садила,сама буду поливать *.Кто стихами льет из лейки,кто кропит,
набравши в рот —кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки *—кто их к черту разберет!Нет на прорву карантина —мандолинят из-под стен:«Тара-тина, тара-тина,т-эн-н…» *Неважная честь, чтоб из этаких розмои изваяния высилисьпо скверам, где харкает туберкулез,где б… с хулиганом да сифилис.И мне агитпроп в зубах навяз,и мне бы строчить романсы на вас —доходней оно и прелестней.Но я себя смирял, становясьна горло собственной песне.Слушайте, товарищи потомки,агитатора, горлана-главаря.Заглуша поэзии потоки,я шагну через лирические томики,как живой с живыми говоря.Я к вам приду в коммунистическое далеконе так, как песенно-есененный провитязь.Мой стих дойдет через хребты векови через головы поэтов и правительств.Мой стих дойдет, но он дойдет не так, —не как стрела в амурно-лировой охоте,не как доходит к нумизмату *стершийся пятаки не как свет умерших звезд доходит.Мой стих трудом громаду лет прорвети явится весомо, грубо, зримо,как в наши дни вошел водопровод,сработанный еще рабами Рима.В курганах книг, похоронивших стих,железки строк случайно обнаруживая,вы с уважением ощупывайте их,как старое, но грозное оружие.Я ухо словом не привык ласкать;ушку девическому в завиточках волоскас полупохабщины не разалеться тронуту.Парадом развернув моих страниц войска,я прохожу по строчечному фронту.Стихи стоят свинцово-тяжело,готовые и к смерти и к бессмертной славе.Поэмы замерли, к жерлу прижав жерлонацеленных зияющих заглавий.Оружия любимейшего род,готовая рвануться в гике,застыла кавалерия острот,поднявши рифм отточенные пики.И все поверх зубов вооруженные войска,что двадцать лет в победах пролетали,до самого последнего листкая отдаю тебе, планеты пролетарий.Рабочего громады класса враг —он враг и мой, отъявленный и давний.Велели нам идти под красный флаггода труда и дни недоеданий.Мы открывали Маркса каждый том,как в доме собственном мы открываем ставни,но и без чтения мы разбирались в том,в каком идти, в каком сражаться стане.Мы диалектику учили не по Гегелю.Бряцанием боев она врывалась в стих,когда под пулями от нас буржуи бегали,как мы когда-то бегали от них.Пускай за гениями безутешною вдовойплетется слава в похоронном марше —умри, мой стих, умри, как рядовой,как безымянные на штурмах мерли наши!Мне наплевать на бронзы многопудье,мне наплевать на мраморную слизь.Сочтемся славою — ведь мы свои же люди, —пускай нам общим памятником будетпостроенный в боях социализм.Потомки, словарей проверьте поплавки:из Леты * выплывут остатки слов таких,как «проституция», «туберкулез», «блокада».Для вас, которые здоровы и ловки,поэт вылизывал чахоткины плевкишершавым языком плаката.С хвостом годов я становлюсь подобиемчудовищ ископаемо-хвостатых.Товарищ жизнь, давай быстрей протопаем,протопаем по пятилетке дней остаток.Мне и рубля не накопили строчки,краснодеревщики не слали мебель на дом.И кроме свежевымытой сорочки,скажу по совести, мне ничего не надо.Явившись в Це Ка Ка * идущих светлых лет,над бандой поэтических рвачей и выжигя подыму, как большевистский партбилет,все сто томов моих партийных книжек.
Любит? не любит? Я руки ломаюи пальцы разбрасываю разломавшитак рвут загадав и пускают по маювенчики встречных ромашекпускай седины обнаруживает стрижка и бритьеПусть серебро годов вызванивает уймоюнадеюсь верую вовеки не придетко мне позорное благоразумие
море уходит вспятьморе уходит спатьКак говорят инцидент исперченлюбовная лодка разбилась о бытС тобой мы в расчетеИ не к чему переченьвзаимных болей бед и обид
Уже второй должно быть ты леглаВ ночи Млечпуть серебряной ОкоюЯ не спешу и молниями телеграммМне незачем тебя будить и беспокоитькак говорят инцидент исперченлюбовная лодка разбилась о бытС тобой мы в расчете и не к чему переченьвзаимных болей бед и обидТы посмотри какая в мире тишьНочь обложила небо звездной даньюв такие вот часы встаешь и говоришьвекам истории и мирозданию
Я знаю силу слов я знаю слов набатОни не те которым рукоплещут ложиОт слов таких срываются гробашагать четверкою своих дубовых ножекБывает выбросят не напечатав не издавНо слово мчится подтянув подпругизвенит века и подползают поездализать поэзии мозолистые рукиЯ знаю силу слов Глядится пустякомОпавшим лепестком под каблуками танцаНо человек душой губами костяком
Открывай страницу-дверьв книжкесамый разный зверь.Льва показываю я,посмотрите, нате:онсовсем не царь зверья,просто председатель.Кенгуру. Смешная очень.Руки вдвое короче.Но за это у ней ноги вдвое длинней.Жираф.Такую жирафу-матьмладенцуесть за что обнимать.Но горе папе: ему никакдля шеи не выбрать воротника.Это — зебра.Ну и цаца!Полосатее матраца.Как живые в нашей книжкеслон, слонихаи слонишки.Двух — и трехэтажный рост, с блюдо уха оба,впереди на морде хвостпод названьем: «хобот».А из пасти — шутки бросьте —два клыкаслоновой кости.Сколько им еды, питья!Сколько платья снашивать.Даже ихнее дитяростом с папу с нашего.Всех прошу посторониться!Разевай глаза и рот, —для таких мала страница,дали целый разворот.Этот зверь зовется лама.Лама дочьи лама мама.Малыш пеликани пеликан великан.Вот верблюд, а на верблюдевозят кладьи ездят люди. Ходит он среди пустынь,ест различные кусты.Онв работе круглый год,значит он —рабочий скот.Крокодил. Гроза! Злодей!Лучше не гневите. Только онсидит в воде и пока не виден.Обезьяна. Сладу нет!Что сидеть как статуя?!Человеческий портрет,даром что хвостатая.Зверю холодно зимой.Зверик из Америки. Видел всех, пора домой,до свиданья, зверики.
[ 1925–1926]
Комментарии
Прижизненные издания произведений В. Маяковского, вошедших в десятый том
Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий. М. изд. «Московский рабочий», 1925, 25 стр. Рисунки Н. Купреянова.
Что такое хорошо и что такое плохо? Л. изд. «Прибой», 17 стр. Рисунки Н. Денисовского.
Гуляем. Л. изд. «Прибой», 1926, 14 стр. Рисунки И. Сундерлан.
Эта книжечка моя про моря и про маяк. М. изд. «Молодая гвардия», 1927, 11 стр. Рисунки Б. Покровского.
Конь– огонь. Детская сказка. Л. ГИЗ, 1928, 10 стр. Рисунки Л. Поповой.
Что ни страница, — то слон, то львица. Тифлис, изд. «Заккнига», 1928, 12 стр. Рисунки К. Зданевич.
Прочти и катай в Париж и Китай. М. Госиздат, 1929, 15 стр. Рисунки П. Алякринского.
Кем быть? М. Госиздат, 1929, 20 стр. Рисунки Н. Шифрина.
Сочинения, т. 4, ГИЗ, М. — Л. 1929, 325 стр.
Сочинения, т. 6, ГИЗ, М. — Л. 1930, 253 стр. (Вышел в свет в январе 1930 г.)
Сочинения, т. 8, ГИЗ, М. — Л. 1931, 333 стр. (Сдан в издательство 16 декабря 1929 г. Вышел после смерти Маяковского в 1931 г.)
Туда и обратно. М. изд. «Федерация», 1930, 95 стр. (Вышел в декабре 1929 г.)
Без доклада не входить. М. — Л. Госиздат, 1930, 112 стр. (Сдан в издательство 12 февраля 1929 г., вышел после смерти Маяковского в конце апреля 1930 г.)
Принятые сокращения
БММ — Библиотека-Музей В. В. Маяковского.
ЦГАЛИ — Центральный Государственный архив литературы и искусства СССР.
ИМЛИ — Институт мировой литературы им. А. М. Горького Академии наук СССР.
Для стихов 1929–1930 гг. десятитомник, положенный в основу настоящего издания (см. том 1, стр. 5 наст. изд.) не всегда является основным источником текста.
Если тома Сочинений не упомянуты в числе источников, подразумевается, что данное стихотворение либо совсем не вошло в десятитомник (в этом случае делается оговорка: «В Собрание сочинений не вошло»), либо вошло в один из двух последних томов, которые были подготовлены к изданию уже после смерти Маяковского.
Перекопский энтузиазм! (стр. 7). Газ. «Комсомольская правда», М. 1929, № 7, 9 января.
Напечатано в подборке под общим заголовком «„Это вам не 18-й год”. Так злобно шипит обыватель. Мы не позволим баррикадные дни чернить и позорить». В примечании к подборке редакция писала: «Мы хотим, чтобы новые поколения молодежи усвоили себе лучшие традиции тех боевых дней, чтобы они в будничные дела вносили пафос и энтузиазм фронтовой борьбы».
Лозунги к комсомольской перекличке. Готовься! Целься! (стр. 10). Газ. «Комсомольская правда», М. 1929, № 9, 11 января; Сочинения, т. 8.