Том 2. Стихотворения 1961–1972

Случай («Торопливо взглядывая на небо…») — ДН, 1988, № 11.

«Круги на воде…» — Печ. впервые.

«Неча фразы подбирать…» — БСП. Хорошая смерть. — БСП.

«Как жалко он умирал! Как ужасно…» — Человек, 1990, № 6.

Национальная особенность. — Год за годом. Литературный ежегодник. Вып. 5. М., 1989.

«Долголетье исправит…» — Нева, 1989, № 5.

Хвала Гулливеру. — Веч. Харьков, 1989, 19 дек.

Философия и жизнь. — СМ, 1988, № 10. «Екатерининский солдат…». — Печ. впервые.

Технари. — Печ. впервые.

«Человек состоит из способности и потребности…» — МК, 1988, 27 марта.

«Самоутверждайся, человек!..» — БК. Шильонский замок — в его подземелье был заточен швейцарский политический деятель Бонивар за участие в восстании женевских горожан (1530) против герцога Савойского; великий английский поэт Д. Г. Байрон (1788–1824) посвятил этому свою поэму «Шильонский узник». В. Гюго (1802–1885) — французский поэт, прозаик и драматург, П. Б. Шелли (1792–1822) — английский поэт и драматург.

Черные брови. — Юность, 1989, № 6.

«Вот и проросла судьба чужая…» — ЛГ, 1986, 3 сент. Одно из немногих стихотворений поэта, обращенных к Т. Б. Дашковской при ее жизни.

Татьяна, Наталья. — Печ. впервые.

«Интеллигентные дамы плачут, но про себя…». — Волга, 1988, № 8.

«Что думает супруга дорогая…» — БЗ.

Глухое чувство справедливости. — БСП.

«Как выглядела королева Лир…» — Юность, 1989, № 6.

«Темницы двадцатого века…» — Печ. впервые.

«Я рос и вырос в странной стране…» — Неделя, 1989, № 5.

Приметы. — Печ. впервые.

Необходимость пророка. — ДН, 1983, № 11, без заглавия и 1-й строфы. Полностью: СРЛ.

«Куда-то в детство поезда ушли…» — ЛГ, 1986, 3 сент.

Двадцатые годы. — Искусство Ленинграда, 1989, № 5.

«Писали по-сверхчеловечьи…» — Согласие, 1990, № 1.

«Я помню твой жестоковыйный норов…» — Юность, 1986, № 8.

«Я с той старухой хладновежлив был…» — ЛО, 1988, № 6. Героиня стихотворения — А. А. Ахматова.

«Заученный, зачитанный…» — Печ. впервые.

«Как пушкинский рисунок на полях…» — БСП.

«Я, рожденный в сорочке, сорочку…» — Печ. впервые.

«Я слишком знаменитым не бывал…» — Волга,1988, № 8. В двух городах — и — Праге, и Саратове. — В Чехословакии очень любили Слуцкого, всегда тепло встречали, считали его одним из крупнейших поэтов XX в., щедро печатали его стихи в литературной периодике и в антологиях, но первая книга на чешском языке вышла в 1985 г. (в 1961 г. в Братиславе вышла первая зарубежная книга Слуцкого — переведенная на словацкий язык книга «Время»); в Саратове в 60-е гг. сложился кружок людей, высоко ценивших поэзию Слуцкого, постоянно интересовавшихся его творчеством, наладивших с ним связь и получивших возможность знакомиться с его неопубликованными стихами, в этом кружке было собрано несколько самиздатских сборников Слуцкого.

«Стих, как будто почвы Подмосковья…» — Печ. впервые.

«Возвышала душу поэзия..» — Печ. впервые.

«Действительность в строку не помещалась…» — В мире книг, 1988, № 7.

Смывка кинопленки. — Юность, 1984, № 7. Стихотворение навеяно воспоминаниями о фильме М. Калатозова «Летят журавли», который Слуцкий очень любил.

ДОБРОТА ДНЯ (1973)

«Доброта дня» была единственной книгой Слуцкого, которой было предпослано автопредисловие, «Слово к читателю». В нем поэт писал:

«Стихи, составившие книгу, написаны преимущественно после 7 мая 1969 года. В этот день автору стукнуло 50 лет. Такую дату приходится и продумывать и прочувствовать. Хотя бы потому, что „и погромче нас были витии“, а шестой десяток распечатывали очень редко.

Приходится описывать целый возраст, до которого люди вообще, а поэты — особенно, прежде доживали нечасто. А теперь — доживают.

В пятьдесят лет спешить не хочется. В то же время понимаешь, что торопиться — надо.

Хочется быть добрее, терпимее. Из этого желания выросло название книги „Доброта дня“. В то же время на злобу дня реагируешь с все возрастающим нетерпением.

Хочется закончить все начатое. Все то, что осталось в черновиках.

Читатель рассудит, отразились ли в книге мои желания и сдерживающие их размышления. (…)

Книга выходит в издательстве, заимствовавшем у Пушкина и Некрасова славное имя „Современник“. На то есть веские причины: пишу ли я о доброте дня или о его злобе, речь всегда идет о дне сегодняшнем или вчерашнем.

Поэту трудно не быть реалистом. Война, пересоздавшая мое поколение по своему образу и подобию, была реалистичной. Жизнь тоже реалистична. Иногда война и жизнь расплываются в романтике или сплываются в большие символы. Это тоже хочется описать (…)».

Видимо, не случайно в предисловии дважды был упомянут Некрасов (один раз — цитатой) и единожды Пушкин. На недолгие оставшиеся Слуцкому годы для творчества эти два великана русской литературы были для поэта главными путеводными маяками.

Книга была подписана к печати в сентябре 1973 года и вышла 25-тысячным тиражом в самом конце его, буквально перед новогоднем. Она состояла из пяти неозаглавленных разделов. Нечаянно в ней остались следы редакторско-издательского произвола: в предисловии говорилось о шести стихотворных циклах, включенных в нее, на деле же их оказалось только три: о море, о снеге, о стариках, — циклы о русских художниках, о войне, о русских поэтах, видимо, так «похудели» после вмешательства, что их пришлось разобрать.

Единственная посвященная «Доброте дня» рецензия Л. Лазарева «Предварительные итоги» (ЛО, 1974, № 10) говорила в связи с выходом новой книги о всем творчестве поэта.

«Интеллигентнее всех в стране…» — Наш современник, 1967, № 5.

Трактора и автомобили. — ДД.

Судьба («Судьба — как женщина судья…») — ДД.

Привязчивая мелодия. — Смена, 1972, № 23.

Поцелуй в темноте. — ДД.

О борьбе с шумом. — ДП, 1972.

Косые линейки. — Смена, 1971, № 21. О ком конкретно говорится в этом стихотворении, установить не удалось. Вообще же Слуцкий принимал участие в судьбе многих московских и провинциальных молодых поэтов: проталкивал их стихи в печать, писал «врезки» к публикациям, публиковал рецензии на первые книги, помогал внутренними одобрительными рецензиями прохождению книг в издательствах. Список поэтов, осененных его участием, занял бы слишком много места.

Перевожу Брехта. — ДН, 1971,№ 5, без последней строки. После строки «непросто дверь тугую отворить» в журнале следовала строфа:

Не поддается Брехт, словно Берлин. Неужто в самом деле отобьется? А я в него гоню за клином клин, а он не поддается, не сдается.

Слуцкий много и охотно переводил немецкого поэта и драматурга Бертольда Брехта (1898–1956) — не только стихи, но и пьесу «Горации и Куриации», писал зонги к знаменитому спектаклю Ю. П. Любимова «Добрый человек из Сезуана». Одним из его неосуществившихся планов было перевести и издать большую книгу стихов Б. Брехта в серии «Литературные памятники».