Том 2. «Жизнь идиота» и другие новеллы
Шрифт:
Нас спасает от любви не столько рассудок, сколько занятость. Любовь... Для идеальной любви прежде всего нужно время. Вспомните любовников прошлого — Вертера, Ромео, Тристана: все они были люди праздные.
Мужчина искони больше любви ценит работу. Если кто-либо усомнится в этом факте, пусть почитает письма Бальзака. Бальзак писал графине Ганской: «Если б это письмо обратить в рукопись, сколько франков оно стоило бы!»
Либерализм, свободная любовь, свобода торговли — к сожалению, в чашу каждой «свободы»
Свободы всякий хочет. Но так кажется со стороны. На самом же деле в глубине души свободы никто нисколько не хочет. Вот доказательство: негодяй, который без колебаний готов лишить жизни любого, даже он говорит, будто убил такого-то ради безопасности и процветания государства. Однако свобода означает, что наши действия не связаны ничем, то есть ниже нашего достоинства нести общую ответственность за что-либо, идет ли речь о боге, морали или общественных обычаях.
Свобода — как воздух горных вершин — для слабых людей непереносима.
Поистине, видеть свободу — значит смотреть в лицо богам.
Исстари особенно рьяно провозглашали «искусство выше всего» большей частью кастраты от искусства. Ведь и особо рьяные националисты — это большей частью люди погибшей страны. Никто из нас не желает того, чем мы уже обладаем.
Слова литературного произведения должны обладать красотой, которой они лишены в словаре.
Все они, как Тёгю, провозглашают: «Литература — это человек». Но в глубине души всякий думает: «Человек — это литература».
Когда женщина охвачена страстью, лицом она почему-то делается похожа на девочку. Правда, эта страсть может быть обращена и на зонтик.
Тушить не так легко, как поджигать. Сторонником такой житейской мудрости является герой «Bel ami» [17] . Каждый раз, заводя любовницу, он уже загодя обдумывал разрыв.
17
«Милый друг» (франц.).
Почему мы любим маленьких детей? Да хотя бы потому, что ребенок никогда не обманет, этого можно не опасаться.
Мы не стыдимся нашей холодности и глупости, когда имеем дело с ребенком, с собакой или с кошкой.
Чтобы писать, необходим творческий жар. А для поддержания творческого жара больше всего необходимо здоровье. Пренебрегать шведской гимнастикой, вегетарианством, диастазой и т. п. — значит не иметь истинного желания писать.
Тому, кто хочет писать, стыдиться себя — преступно. В душе, где гнездится такой стыд, никогда не пробьется росток творчества.
Многоножка. Попробуй походить на ногах. Бабочка. Ха, попробуй полетать на крыльях.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке.
Сам он видеть ее не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.Все таланты с давних пор вешали шляпу на гвоздь в стене так высоко, что нам, простым смертным, не достать. Конечно, не потому, что нет подставки.
Ведь такие подставки валяются в лавке любого старьевщика.
Каждому писателю свойственно чувство чести столяра. Ничего позорного в этом нет. Каждому столяру свойственно чувство чести писателя.
Мало того, каждый писатель в известном смысле держит лавку. Я не продаю своих произведений? Это когда нет покупателей. Или когда можно не продавать.
Не без оснований можно считать, что счастье актеров и певцов в том, что произведения их искусства не сохраняются.
Защищать себя труднее, чем защищать других. Кто сомневается, пусть посмотрит на адвокатов.
Здравый ум приказывает: «Не приближайся к женщинам».
Но здоровый инстинкт приказывает совсем обратное: «Не избегай женщин».
Причина нашей любви к природе — по крайней мере, одна из причин, — это то, что природа не ревнует и не обманывает, как мы, люди.
Судьба неизбежнее, чем случайность. «Судьба заключена в характере», — эти слова родились отнюдь не зря.
Самое трудное искусство — это всю жизнь оставаться свободным. Только словом «свободный» не надо бездумно щеголять.
Слабость свободного мыслителя состоит в том, что он свободно мыслит. Он не может сражаться яростно, как фанатик.
Когда прочтешь «Биографию Толстого» Бирюкова, то ясно, что «Моя исповедь» и «В чем моя вера» — ложь. Но никто не страдал так, как страдал Толстой, рассказавший эту ложь. Его ложь сочится алой кровью больше, чем правда иных.
Он знал все. Но он не открывал беззастенчиво все, что знал. Беззастенчиво все... Нет, он, как и мы, был немного расчетлив.
Стриндберг в «Легендах» рассказывает, что он пробовал, мучительна ли смерть. Но такую пробу нельзя сделать, играя. Он один из тех, кто «хотел умереть, но не мог».
Он сам нисколько не сомневался в том, что он реалист. Однако, думая так, он в конечном счете был идеалистом.
Любовь — это половое чувство, выраженное поэтически. По крайней мере, не выраженное поэтически половое чувство не заслуживает названия любви.
Единственное общее для всех людей чувство — страх смерти. Не случайно нравственно самоубийство не одобряется.
Майнлендер очень правильно описывает очарование смерти. В самом деле, если по какому-нибудь случаю мы почувствуем очарование смерти, не легко уйти из ее круга. Больше того, думая о смерти, мы как будто описываем вокруг нее круги.