Том 21. Поцелуй мой кулак

— Ни к чему! Неужели до тебя не дошло? Если ты не последуешь моему совету; то здорово пожалеешь. Время не терпит. Гомес со своей бандой ворвется сюда с минуты на минуту; Ты должна заставить клиентов и девушек покинуть это заведение!

Она растерянно уставилась на меня.

— Подождите! — наконец сказала она и вышла.

Я последовал за ней и увидел, что она зашла в номер в конце коридора. Я пошел туда же и оказался в комфортабельном кабинете. Она безуспешно пыталась дозвониться до кого-то по телефону, но аппарат, естественно, не работал. Здесь уже она испугалась по-настоящему.

— Не тратьте время! — сказал я. — Действуйте!

Она оттолкнула меня и выбежала из кабинета. Я слышал топот ее ног на лестнице и молниеносно последовал за ней. Она оглянулась.

— Убирайтесь! — прошипела она. — Поднимитесь наверх, забавляйтесь с девушками, если хотите, но прекратите преследовать меня!

Я кивнул.

— Прекрасно! — Я направился в центральный холл и вышел наружу.

Лавируя между бунгало, к зданию приближались две большие машины. Они остановились, из них выскочили люди. Я решил, что самое время подать сигнал. Вытащив револьвер, я выстрелил три раза, целясь поверх голов нападающих. Потом быстро закрыл дверь и задвинул засов. Спрятав револьвер, я вернулся в танцевальный зал.

4

Хоскисс и я укрылись за стойкой бара. Рыжая девица осталась с нами, а кубинца бармена мы решительно выпроводили, ибо его общество нам не очень нравилось.

Хоскисс рассказывал рыжеволосой о своих армейских приключениях. Это было достаточно занимательно, но девица его не слушала. Она съежилась под стойкой, обняв колени руками, и лицо ее было перекошено от страха.

Пули свистели в воздухе, слышался сухой треск выстрелов.

— Это напоминает мне случай, когда я оказался отрезанным от своих людей при форсировании Рейна, — сказал Хоскисс. — Я забился в какую-то лисью нору, а немцы начали обстреливать мою позицию из пушек. Я даже не имел виски, чтобы поддерживать в себе боевой дух, и мне было очень страшно.

— Не может быть! Такой большой мальчик и испугался?

Взяв бутылку с виски, он отхлебнул приличную порцию.

— Не рассказывай мне сказки! — сказал он. — Я уверен, ты тоже боишься!

Я вырвал у него бутылку и сделал большой глоток. Совсем рядом с нами начал стрелять автомат Томпсона. Шум был будь здоров. Рыжая девица закричала и вцепилась в Хоскисса.

— Я весьма доволен, что ты пригласил меня сюда, — заявил он. — А вот этой бедняжке почему-то не нравится этот спектакль. — Он шутливо обнял ее, подмигивая поверх ее головы.

— Надеюсь, эта стойка достаточно прочная, — сказал я, постучав по поверхности пальцем.

— Я чувствую себя в безопасности, — заявил Хоскисс. — Только не делай намеков в отношении моей нравственности.

— Я хочу домой, — простонала девица. Это были ее первые слова с тех пор, как поднялась стрельба.

— На твоем месте я бы немного повременил, бэби, — любезно посоветовал Хоскисс. — Снаружи вредный воздух. Я буду огорчен, если в твоих штанишках появится дырочка. Да и что я буду делать без тебя?

Я дополз до края стойки и осторожно выглянул. Площадка для танцев была пуста, музыканты спрятались за пианино. Лицо негра посерело, он закрыл глаза, сжимая барабанные палочки и пытаясь забиться поглубже под пианино.

Две девушки опрокинули столик и спрятались за ним. Я мог видеть только их ножки, обтянутые нейлоном. В другом конце зала, у стены, сидели мужчина и девушка. Девушка была почти без сознания от страха. Мужчина курил. Его лицо в багровых пятнах было совершенно бесстрастным. Он безостановочно повторял:

— Ах, черт тебя побери! Ах, черт тебя побери!..

Других клиентов и девушек не было видно. Вероятно, они прятались в соседних комнатах. Стрельба не прекращалась. Со стороны защищающихся стрелял только автомат.

— Эти парни никудышные стрелки, — заметил я.

— Тем лучше! У нас достаточно времени! — Хоскисс еще раз приложился к бутылке. — Хочешь, чтобы я позвал на помощь своих парней?

— Рано. Но лучше, если ты не будешь так налегать на виски. Скоро тебе понадобится твое мужество и хладнокровие.

— Я всегда хладнокровен, — со смехом ответил Хоскисс, — что до мужества… этим я как раз и занимаюсь.

Я попытался по звуку выстрелов определить, откуда стреляет автомат. Это было почти рядом, но я никак не мог засечь стрелка. На животе я пополз вперед. Мои голова и плечи уже были видны из-за укрытия.

— Этот орел надеется, что его наградят орденом «Пурпурное сердце», — заметил Хоскисс. — Что ж, для него реальнее очутиться в могиле.

Я вертел головой во все стороны и наконец увидел стрелка. Он стоял на коленях перед окном и время от времени стрелял сквозь ставни. Он был среднего роста, с довольно приличной плешью на голове и большими очками на носу.

— Ну как, плешивый? — крикнул я. — Ты воображаешь себя снайпером?

Он подпрыгнул от неожиданности и направил автомат на меня. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я быстро юркнул за стойку. Девица вскрикнула.

— Чего ты испугался? — спросил Хоскисс.

— Там немолодой тип упражняется в стрельбе. Он даже не прицеливается. Может быть, я тоже внесу свою лепту в защиту? Воевать так воевать.

— К чему торопиться? — сказал Хоскисс. — Я и моя маленькая подружка находим представление замечательным. Не правда ли, бэби?

И уж тут рыжая показала себя. Ее ответ был краток и немногословен, но точно выражал ее реакцию на шутку Хоскисса.

— Хотелось бы знать, откуда ты выкопала эти мерзкие слова? — возмущенно сказал Хоскисс. — Когда я был в твоем возрасте…

Девида посоветовала ему убираться к дьяволу, найдя для этого и соответствующие эпитеты, если он не так понял. Было забавно видеть, как покраснел такой крепкий орешек, каким казался Хоскисс. Вновь застрочил автомат. Раздалась ответная очередь, и над нашими головами вдребезги разлетелась шеренга бутылок, проливая дождь из алкогольных напитков и битого утекла. Девица выкупалась в джине, брюки Хоскисса стали мокрыми от виски, что же касается меня, то щеку порезал осколок стекла, но я остался сухим.

— Теперь ее будет приятно поцеловать, — заметил я, обращаясь к Хоскиссу.

— Ненавижу джин, — со злостью ответил он, глядя на девицу. — Неужели она не могла облиться виски.

— Ну, в конце концов, всегда можно пососать свои штаны, — утешил я его. — Может быть, это даже станет новой модой.

Девица опять завопила. Хоскисс оттолкнул ее.

— Ты мне больше не нравишься. Воняешь джином!

Снова ожил автомат. Я рискнул выглянуть из укрытия. Негр завращал белками глаз, увидев меня. Позади опрокинутого стола две пары нейлоновых чулок замерли, как у восковых манекенов. Краснолицый мужчина с яростью смотрел на вдребезги разбитые ставни. Судя по всему, он был мертвецки пьян. Внезапно он встал и, шатаясь, подошел к окну. Очередь нападающих положила конец его безрассудству. Веер пуль, как тряпичную куклу, откинул его на пол. Кровь запятнала чисто вымытый пол.