Том 25. Молчание мертвецов

У меня создалось впечатление, что летний домик был внезапно заперт, и перед этим никому из слуг не разрешили прибрать помещение.

Я тщательно осмотрел ковер. Может быть, то, что я искал, скрывается под ним? Отодвинув диванчик, я закатал угол ковра. Моему взору открылись сосновые доски с причудливыми узорами сучьев. На них не было заметно ничего подозрительного, но ведь я осмотрел еще далеко не весь пол.

Быстро сдвинув мебель в осмотренный угол, я начал обследовать остальные доски. Правая сторона комнаты вознаградила мои усилия — темно-вишневое пятно размером в квадратный фут портило однородную янтарную желтизну пола.

Я нагнулся и подсветил фонариком. Не оставалось никаких сомнений — это было пятно засохшей крови. Кто-то лежал на этих досках с раной. У меня не оставалось сомнений, что это был Диллон. Я достал прихваченную загодя отвертку. Внимательно рассматривая шурупы, державшие доски, я заметил, что некоторые головки были поновее остальных ржавых. Бойко орудуя отверткой, я вывернул все новые шурупы. Они вышли на удивление легко. Острием я зацепил одну из досок и приподнял. Во рту у меня было сухо, сердце отчаянно билось в груди, когда я направил луч в темноту.

Хотя я нашел всего лишь то, что искал, от вида оскаленного, начисто обглоданного крысами черепа, у меня перехватило дыхание.

Наверное, секунд десять я глядел на череп, затем, стерев с лица холодный пот, поддел другую доску и увидел остальное.

Передо мной в самом деле предстали останки несчастного браконьера. Куртка, вельветовые штаны и лежавшая рядом раздвоенная палка с обрывками резинки подтверждали верность моей догадки. Отверстие на левой стороне куртки со следами сгоревшего пороха по краям сказало мне, что выстрел произвели в упор. Рассматривая дырку, я размышлял, как же случилось, что выстрел из дробовика не был услышан в особняке, находившемся всего в сотне ярдов от домика.

Затем я торопливо поставил на место доски, привинтил, раскатал ковер и расставил мебель по прежним местам.

Потом выпрямился и утер пот с лица. Я увидел то, что хотел, и оставаться здесь далее не было никакого смысла. Подходя к выключателю, я услышал, как на веранде скрипнула доска. Я поспешно погасил свет и прислушался.

Ничего — только громкий стук моего сердца да легкие вздохи ветра в кронах деревьев.

Я неслышно двинулся через комнату к окну, отдернул штору и выглянул на залитую лунным светом поляну.

Видны были только темные деревья и еще более темные тени, достаточно густые, чтобы в них мог кто-нибудь скрываться незамеченным.

Я нащупал в кармане пистолет Хуана, вытащил и снял с предохранителя. Уверенности, что снаружи кто-то бродит, у меня не было, но предчувствие говорило, что такое вполне возможно.

Я стоял тихо, опираясь о стену и вглядываясь в темноту. Тянулись минуты, но все было спокойно. Я никого не видел и ничего не слышал.

Вдруг, как раз в тот момент, когда я решил рискнуть выбраться через окно на веранду, раздался испуганный крик фазана. Громко хлопая крыльями, он поднялся с ближнего дерева. Это испугало меня до безумия.

Я высунулся в окно, держа пистолет перед собой. Сердце в груди глухо бухало. У меня мелькнула мысль, что кто-то пробирается к хижине и по дороге ненароком вспугнул птицу.

Затем внимание переключилось с темных теней снаружи на слабый звук где-то рядом со мной. Прислушиваясь, я до жути ясно ощутил, что волосы на голове встают дыбом, а звук был такой, как будто кто-то наступил на незакрепленную доску, и она слегка двинулась.

Это было настолько неожиданно, что я не мог заставить себя обернуться. Если кто-то находился в комнате, он видел на фоне окна мой силуэт — великолепную мишень для выстрела в спину.

Уже казалось, что я слышу чье-то дыхание, хотя, возможно, просто расшалилось распаленное воображение.

Вплотную ко мне стоял диванчик. Одним движением я мог забиться в укрытие, но слишком долго откладывал решение и когда напрягся для прыжка, женский голос произнес из темноты:

— Не двигайтесь и бросьте пистолет!

В голосе слышалась твердость, вынудившая меня не делать глупости. Я швырнул свое оружие на ковер. Вспыхнул свет, и я медленно повернул голову.

Корнелия Ван Блейк стояла возле стены, держа в руке автоматический пистолет двадцать второго калибра. Пунцовые губы только подчеркивали бледность ее лица. Одета она была в черную шелковую блузку, черные брюки и в сандалии на матерчатой подошве. Довольно долго мы созерцали друг друга. Теперь у меня не было сомнения, что она хладнокровно убила мужа и Диллона и не остановится перед очередным убийством.

Как она сумела попасть в домик так, что я не услышал, оставалось загадкой. Но черная вдова маячила передо мной с пистолетом в руке. Моя жизнь повисла на волоске и теперь зависела от того, узнает она, кто я такой, или нет.

— Что вы здесь делаете? — спросила она, не двигаясь с места.

Я постарался несколько расслабить сведенные судорогой лицевые мускулы и изобразил достаточно глупую, как надеялся, улыбку.

— Прошу прощения, леди, — начал я. — Мне, конечно, не следовало здесь находиться. Я это понимаю. Но я слышал, здесь есть что выпить, а при ваших деньгах вы и не заметите пропажи одной или двух бутылочек.

По ее реакции я заметил, что это не та история, которую она ожидала услышать, и, желая закрепить успех, продолжал:

— Вы ведь, наверное, не представляете, как бывает невмоготу, когда хочешь выпить, — я утер рот ладонью. — Дал жене слово, что не буду покупать поддачу, но я же не обещал ее не брать там, где она плохо лежит. Мне сегодня позарез нужно выпить. Я не думал, что сюда кто-нибудь зайдет. Когда вас, мадам, обуревает жажда…

Я смолк. Если драма законченного алкоголика должна была произвести впечатление, полезно прерваться на самой высокой ноте.

— Кто вы? — требовательно спросила вдова миллионера. Она уже не казалась столь враждебной, но пистолет все же по-прежнему смотрел в мою сторону.

— Вам ведь не обязательно знать, как меня зовут, разве не так? — умоляюще проговорил я, стараясь создать стойкое впечатление, что стыжусь самого себя. — Если вы меня простите, даю вам честное слово больше никогда сюда не приходить.

— Вы приехали на машине?

— Совершенно верно.

— Дайте ваши права.

— Я их не захватил с собой. Они остались в машине.

В глазах миллионерши промелькнуло озадаченное выражение, из чего я сделал вывод, что она пытается вспомнить, где меня раньше видела. Я понял, что, если быстро не уговорю меня отпустить, мой трюк не пройдет.

— Сядьте! — резко сказала она.

— Посмотрите: я здесь ничего не тронул, — торопливо заговорил я. — Обещаю, что больше сюда не приду. Отпустите меня, неужели вы этого не сделаете?

— Сядьте! Я намерена позвонить в полицию.

Я двинулся по направлению к ней. У меня возникла отчаянная мысль, что, если сумею достаточно к ней приблизиться, возможно, удастся выхватить у нее пистолет, но она отодвинулась, не отходя от стенки. Пистолет ни на секунду не дрогнул.