Том 26.Это - серьезно

— Джека убили? — переспросила она с дрожью в голосе.

— Да, убили, — повторил я. — Теперь послушай, Элла, у меня к тебе важное поручение. Местная полиция старается выяснить, на кого он работал. Я не успел с ним увидеться и ничего не знаю об этом. Говорил он тебе что-нибудь?

— Нет. Он сказал только, что наклюнулось весьма выгодное дельце и ему надо срочно поехать в Сан-Рафаэль.

По ее голосу я чувствовал, что она с трудом сдерживает слезы. Мне было жаль девочку, но времени утешать ее не оставалось.

— Насчет этой работы Джеку позвонили или сообщили письмом?

— Звонил мужчина.

— Назвал себя?

— Нет. Он отказался сообщить фамилию, когда я об этом его спросила. Он сказал, что желает говорить с одним из владельцев.

Я сдвинул шляпу на затылок и некоторое время провел, отдуваясь, как слон в саванне. Воздух в будке был настолько тяжелым, что на него вполне можно было облокотиться.

— Поройся в бумагах Джека, Элла. Возможно, он где-нибудь оставил фамилию клиента:

— Хорошо, я поищу.

Я продолжал обливаться потом в будке. Выдержать эту чудовищную духоту стало невмоготу, я слегка приоткрыл дверь и впустил свежий воздух. Мой наметанный глаз сразу определил переодетого полицейского, находившегося возле стойки-экспресс. Хотя он щеголял в штатском, на всем его облике стояло несмываемое клеймо: «фараон». Чтобы не демонстрировать своего интереса к моей особе, он уделял повышенное внимание стоящей перед ним чашечке кофе.

Я мысленно выругал себя за то, что недооценил расторопности Ренкина. Вряд ли ему составит труд догадаться, что я разговаривал со своей конторой.

— В блокноте у Джека полно всяких каракулей, — услышал я наконец голос Эллы. — Но фамилия только одна: Ли Криди.

— Спасибо, Элла, возможно, это что-нибудь да значит. Немедленно уничтожь блокнот, а я подожду. Как-как? Разорви его по листочку и спусти в канализацию. Полицейские могут заявиться в любую минуту, они не должны о нем пронюхать.

Через три или четыре минуты томительного ожидания вновь послышался ее голос:

— Ваши инструкции выполнены, сэр.

— Молодец, девочка. Теперь вот что: полиции я сказал, что ты глупенькая девчонка и о делах мы с тобой не разговариваем. Веди себя соответственно моим словам. Скажи, что Джеку кто-то звонил, но кто и зачем — не знаешь. После звонка он спешно собрался и уехал в Сан-Рафаэль. Тебе все понятно?

— Да.

— И не дай им себя запугать — полиция обожает брать на пушку.

— Хорошо, Лу.

— И еще одно. Мне неприятно тебя просить, Элла, но сам я сейчас этого сделать не могу. Пожалуйста, сообщи о смерти Джека его жене. Передай, что я отправил ей подробное письмо. Пусть не волнуется насчет похорон: я все устрою.

— Вы не собираетесь возвращаться?

— Нет. Мне необходимо выяснить, кто и почему убил Шеппи. Ты не забудешь зайти к Лоле, Элла?

— Нет, конечно. Только что вошли двое, — добавила она шепотом. — Думаю, они из полиции.

Элла повесила трубку.

Я достал носовой платок, вытер шею и вышел из телефонной будки. Сыщик сделал вид, что в упор меня не видит, и отвернулся. Я заказал сандвич с тунцом и кофе без сахара.

Полицейский не спеша допил кофе, с деланным безразличием вышел на улицу и умотал в неизвестном направлении.

2

Когда я вернулся в гостиницу, время приближалось уже к двум.

Проходя мимо номера Джека, я увидел, что дверь открыта, и решил заглянуть внутрь.

Возле окна стоял плотный мужчина в плохо скроенном костюме. При моем появлении он одарил меня неприязненным взглядом. Незнакомец выглядел бывшим полицейским, и мне пришло в голову, что это, вероятно, и есть тот самый гостиничный сыщик, о котором упоминал Брайер.

— Полиция изволила очистить помещение? — спросил я, входя в номер.

— Какого дьявола вам здесь нужно? — проворчал он хриплым басом.

— Брэндон, — представился я. — Проживаю в соседнем номере. А вы, если не ошибаюсь, Гривс?

Он утвердительно кивнул, и мне показалось, что выражение его лица стало чуть-чуть менее враждебным.

Я осмотрелся. В номере был наведен относительный порядок. Перья выметены, ящики комода задвинуты, набивка заняла свое место внутри матраца, а разбросанные по полу бумаги аккуратно собраны на столе.

Личные вещи Джека: два потертых чемодана, плащ, шляпа и теннисная ракетка — были сложены в углу. Жалкое собрание, почти ничего не говорившее о своем прежнем владельце.

— Вещи проверены? — спросил я.

Гривс кивнул.

— Их надо отправить его жене, — продолжал я. — Кто-нибудь из гостиничных служащих мог бы этим заняться?

— Попросите коридорного Джо. Он все сделает.

— У меня припасена бутылочка виски, ее давно следует откупорить. Если у вас нет срочных дел, прошу в мой номер, посидим вместе, помянем старину Джека.

Мясистая физиономия Гривса просветлела.

«У бедняги не слишком-то много друзей», — почему-то подумалось мне.

— Что ж, пару минут я, пожалуй, смогу выкроить, — ответил он.

Гривс уселся на стул, а я устроился на кровати. Лед, который был доставлен утром, давно растаял, но я решил, что заказывать свежий было бы напрасной тратой времени, и разлил виски по стаканам.

На круглой физиономии Гривса легко читались все его чувства. Сыщик не умел притворяться. В его взгляде, вначале холодном и подозрительном, теперь сквозила усталость. В усах наметились редкие сединки. Служить легавым в низкопробной гостинице не слишком большое удовольствие.

— Узнали, кто убийца? — спросил он, отхлебнув из стакана.

— Может быть, они и напали на след, но мне об этом не доложили, — ответил я. — А вот к тебе у меня один вопрос: ты случайно не разглядел девицу; которая заходила за Джеком?

— Разглядел. — Он вытащил из кармана мятую пачку сигарет, предложил мне и закурил сам. — «Фараоны» в этом городе признают за своих только сыщиков из больших отелей, а мелочь пузатую, вроде меня, просто не желают замечать. Но мне от этого не холодно и не жарко, пусть себе. Если бы Ренкин, который хвастает, что знает все и про всех, поговорил со мной по-человечески, я смог бы рассказать кое-что интересное. Но нет, ему понадобился Брайер, эта жирная свинья с шелковым галстуком.

— Что же такое ты мог бы ему рассказать?

— Помнишь, он спросил у Брайера, как выглядит девушка? Брайер только и способен заметить ее шмотки, я же наблюдал непосредственно за ней. Нетрудно было понять, что она нацепила все эти тряпки, чтобы ее потом не опознали. К тому же она хотела быть принятой за брюнетку, но держу пари она — блондинка. Я тебе точно говорю: она или выкрасила волосы, или надела парик, но за то, что она натуральная блондинка, могу поручиться.

— С чего ты это взял?