Том 29. Письма 1902-1903
Шрифт:
Обнимаю мою дусю, целую и благословляю.
Пиши мне подробнее, не ленись. Теперь уже дни стали прибавляться, к весне пошло, скоро, значит, увидимся.
Ну, господь с тобой.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Неизвестному, 15 декабря 1902 *
3922. НЕИЗВЕСТНОМУ
15 декабря 1902 г. Ялта.
15
Я письмо получил своевременно, но не ответил… не знаю, почему. Должно быть, был болен, или что-нибудь вроде.
Ваше желание — посвятить мне комедию — слишком лестно для меня, чтобы я мог не согласиться или не желать этого.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Книппер-Чеховой О. Л., 17 декабря 1902 *
3923. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 декабря 1902 г. Ялта.
17 дек.
Актрисуля моя, здравствуй! Последние два письма * твоих невеселы: в одном мерлехлюндия, в другом — голова болит. Не надо бы ходить на лекцию Игнатова * . Ведь Игнатов бездарный, консервативный человек, хотя и считает себя критиком и либералом. Театр развивает пассивность. Ну, а живопись? А поэзия? Ведь зритель, глядя на картину или читая роман, тоже не может выражать сочувствие или несочувствие тому, что на картине или в книге. «Да здравствует свет и да погибнет тьма!» — это ханжеское лицемерие всех отсталых, не имеющих слуха и бессильных. Баженов шарлатан, я его давно знаю, Боборыкин обозлен и стар.
Если не хочешь ходить в кружок и к Телешовым * , то и не ходи, дуся. Телешов милый человек, но по духу это купец и консерватор, с ним скучно; вообще с ними со всеми, имеющими прикосновение к литературе, скучно, за исключением очень немногих. О том, как отстала и как постарела вся наша московская литература, и старая, и молодая, ты увидишь потом, когда станет тебе ясным отношение всех этих господ к ересям Художественного театра, этак годика через два-три.
Ветрище дует неистовый. Не могу работать! Погода истомила меня, я готов лечь и укусить подушку.
Сломались трубы в водопроводе, воды нет. Починяют. Идет дождь. Холодно. И в комнатах не тепло. Скучаю по тебе неистово. Я уже стал стар, не могу спать один, часто просыпаюсь. Читал в «Пермском крае» рецензию * на «Дядю Ваню»: говорится, что Астров очень пьян; вероятно, ходил во всех четырех актах пошатываясь. Скажи Немировичу, что я не отвечаю до сих пор на его телеграмму * , так как не придумал еще, какие пьесы ставить в будущем году. По моему мнению, пьесы будут. Три пьесы Метерлинка * не мешало бы поставить, как я говорил, с музыкой. Немирович обещал мне писать каждую среду и даже записал это свое обещание, а до сих пор ни одного письма, ни звука.
Если увидишь Л. Андреева * , то скажи, чтобы мне в 1903 г. высылали «Курьера». Пожалуйста! И Эфросу * скажи насчет «Новостей дня».
Умница моя, голубка, радость, собака, будь здорова и весела, господь с тобой. Обо мне не беспокойся, я здоров и сыт. Обнимаю тебя и целую.
Твой А.
Буду получать «Гражданин».
Получил от А. М. Федорова книжку стихов * . Стихи все плохие (или мне так показалось), мелкие, но есть одно, которое мне очень понравилось. Вот оно: Шарманка за окном на улице поет. Мое окно открыто. Вечереет. Туман с полей мне в комнату плывет, Весны дыханье ласковое веет. Не знаю, почему дрожит моя рука, Не знаю, почему в слезах моя щека. Вот голову склонил я на руки. Глубоко Взгрустнулось о тебе. А ты… ты так далеко!На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 19 декабря 1902 *
3924. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
19 декабря 1902 г. Ялта.
19 дек.
Милая актрисуля, писать длинное письмо нельзя; был у зубного врача, утомился очень, точно измочалился. Прости, дусик. Завтра сяду и накатаю тебе длинное письмо.
У меня m-me Бонье. Вчера была Ольга Михайловна * , к которой я поступаю в испанцы. Ведь ты ничего не имеешь против?
Я работал, был в ударе, но в последние 4–5 дней ничего не делаю, так как зубы дали себя знать, да и заминка в рассказе вышла * .
Обнимаю тебя и целую. Ты точно удивляешься, что наши письма нежны * . Как же иначе, цапля? Разве ты меня не любишь? Ну, господь с тобой.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 20 декабря 1902 *
3925. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
20 декабря 1902 г. Ялта.
20 дек.
Милый дружок мой, сегодня получил от Алексеева телеграмму * такого содержания: «Пьеса Горького и театр имели большой успех. Ольга Леонардовна прошла для тонкой публики первым номером». Радуйся, дусик. Муж твой очень доволен и выпьет за твое здоровье сегодня же, если только Маша привезет * с собой портеру.
У меня теперь возня с зубами. Неизвестно, когда кончится вся эта глупая музыка. Вчера получил от тебя письмо * почти распечатанное (опять!), а сегодня у меня грустный день, так как Арсений не принес с почты твоего письма. И погода сегодня грустная: тепло, тихо, а весной и не пахнет. Сидел на балконе, на солнышке и все думал о тебе, о Фомке * , о крокодилах, о подкладке на пиджаке, которая рвется. Думал о том, что тебе нужен сынишка, который занимал бы тебя, наполнял бы твою жизнь. Сынишка или дочка будет у тебя, родная, поверь мне, нужно только подождать, прийти после болезни в норму. Я не лгу тебе, не скрываю ни одной капли из того, что говорят доктора, честное слово.