Том 3. Драмы

(Показывает на сердце.)

Она умрет, жить вместе с нею доле Я не могу… Жить розно?

(Как бы испуг<авшись> себя)

Решено: Она умрет – я прежней твердой воле Не изменю! Ей, видно, суждено Во цвете лет погибнуть, быть любимой Таким, как я, злодеем и любить Другого… это ясно!.. Как же можно жить Ей после этого… ты, бог незримый, Но бог всевидящий, возьми ее, возьми; Как свой залог тебе ее вручаю – Прости ее, благослови – Но я не бог и не прощаю!..

(Слышны звуки музыки.)

(Ходит по комнате, вдруг останавливается.)

Тому назад лет десять я вступал Еще на поприще разврата; Раз, в ночь одну, я всё до капли проиграл, Тогда я знал уж цену злата, Но цену жизни я не знал; Я был в отчаянье – ушел и яду Купил – и возвратился вновь К игорному столу – в груди кипела кровь. В одной руке держал я лимонаду Стакан – в другой – четверку пик. Последний рубль в кармане дожидался С заветным порошком – риск, право, был велик; Но счастье вынесло – и в час я отыгрался! С тех пор хранил я этот порошок, Среди волнений жизни трудной, Как талисман таинственный и чудный, Хранил на черный день, и день тот недалек.

(Уходит быстро.)

Выход третий

Хозяйка, Нина, несколько дам и кавалеров

(Во время последних строк входят.)

Хозяйка

Не худо бы немного отдохнуть.

Дама (другой)

Так жарко здесь, что я растаю.

Петков

Настасья Павловна споет нам что-нибудь.

Нина

Романсов новых, право, я не знаю, А старые наскучили самой.

Дама

Ах, в самом деле, спой же, Нина, спой.

Хозяйка

Ты так мила, что, верно, не заставишь Себя просить напрасно целый час.

Нина (садясь за пиано)

Но слушать со вниманьем мой приказ, Хоть этим наказаньем вас Авось исправишь!

(Поет.)

«Когда печаль слезой невольной Промчится по глазам твоим, Мне видеть и понять не больно, Что ты несчастлива с другим.

*

Незримый червь незримо гложет Жизнь беззащитную твою, И что ж? Я рад, что он не может Тебя любить, как я люблю.

*

Но если счастие случайно Блеснет в лучах твоих очей, Тогда я мучусь горько, тайно И целый ад в груди моей».

Выход четвертый

Прежние и Арбенин

(В конце 3-го куплета муж входит и облокачивается на фортепиано. Она, увидев, останавливается.)

Арбенин

Что ж, продолжайте.

Нина

Я конец совсем Забыла.

Арбенин

Если вам угодно, То я напомню.

Нина (в смущении)

Нет, зачем?

(В сторону, хозяйке)

Мне нездоровится.

(Встает.)

Гости (другому)

Во всякой песне модной Всегда слова такие есть, Которых женщина не может произнесть.

2-й гость

К тому же слишком прям и наш язык природный И к женским прихотям доселе не привык. [132]

3-й гость

Вы правы; как дикарь, свободе лишь послушный, Не гнется гордый наш язык, Зато уж мы как гнемся добродушно.

(Подают мороженое. Гости расходятся к другому концу залы и по одному уходят в другие комнаты, так что наконец Арбенин и Нина остаются вдвоем. Неизвестный показывается в глубине театра.)

132

Ср. в «Евгении Онегине» (глава третья, строфа XXVI):

Доныне гордый наш язык К почтовой прозе не привык.

Нина (хозяйке)

Там жарко, отдохнуть я сяду в стороне! (Мужу) Мой ангел, принеси мороженого мне.

(Арбенин вздрагив<ает> и идет за мороженым; возвращается и всыпает яд.)

Арбенин (в сторону)

Смерть, помоги.

Нина (ему)

Мне что-то грустно, скучно; Конечно, ждет меня беда.

Арбенин (в сторону)

Предчувствиям я верю иногда.

(Подавая)

Возьми, от скуки вот лекарство.

Нина

Да, это прохладит.

(Ест.)

Арбенин

О, как не прохладить?

Нина

Здесь ныне скучно.

Арбенин

Как же быть? Чтоб не скучать с людьми – то надо приучить Себя смотреть на глупость и коварство! Вот всё, на чем вертится свет! [133]

Нина

Ты прав! Ужасно!..

133

Ср.: «И вот на чем вертится мир» («Евгений Онегин», глава шестая, строфа XI).