Том 3. Пьесы 1862-1864

Павлик

Не верь, тебе же лучше! Я не свое: что люди, то и мы.

Поспелов

Не слышал ли чего-нибудь о Марфе Борисовне?

Павлик

Постой-ка, погляжу я, Да ты, никак, Поспелов Алексей Михайлыч, Кузьмы благоприятель?

(Нагибаясь к нему.)

Ну, он и есть. Ты сватался за нею?

Поспелов

Не отопрусь.

Павлик

Ну, видно, надоело Ей ждать тебя иль разлюбила, что ли, Я ваших дел не знаю. И хотел бы Порадовать тебя хорошей вестью, Да нечем, друг. За Лыткина пошла.

Поспелов

За Лыткина Василья?

Павлик

Да, а что же? С чего же ей за Лыткина нейти? Не хуже он дворян малопоместных; И завсегда при ней; а вас гоняют Из края в край; ты дома-то и году Не проживешь с женой; нужда какая ж Ей за тебя идти, подумай сам. Поспелов опускает голову на грудь.

Старик

(Павлику)

Поди от нас! Недобрыми вестями Ты скорбь ему навел. Печаль болезни Помощница. Больному утешенье На пользу лишь, а скорбь ему во вред.

Павлик

Совсем умрет, потеря не велика.

(Уходит.)

Старик

(вслед ему)

Не пожелай и недругу ты смерти! Мы все равно у Бога на счету.

(Поспелову.)

На эту боль я зелья не имею. Она идет от сердца молодого И помыслов: забвение и время Врачуют в нас сердечную тревогу. Садись в седло и в таборы ступай Теперь тебе покой и отдых нужен.

Поспелов

За все добро Господь тебе заплатит И за меня, честной отец.

(Кланяется.)

Прости!

Странник уходит.

Уж только б мне до Нижнего добраться Привел Господь да увидать ее. Припомню ей, как я ее увидел, Как полюбил, спознал тоску-злодейку! Как я за ней по улицам широким, По мелким переулочкам ходил, Чтоб только в очи заглянуть украдкой! Припомню, как сидели, говорили Мы в липовом покойчике ее. Припомню, как сулила, обещала Любить меня и быть моей женой. Как только время даром протянула, Как провела меня — и обманула! Припомню все! Суди ее Господь!

(Идет к валу.)

Пожарский, Минин, Коломна, дворяне и дети боярские показываются на валу.

Явление десятое

[Те же, Пожарский, Минин, Коломна, дворяне, дети боярские и прочие.]

Пожарский

Враги бегут, покинувши обозы. Остановить погоню! С нас довольно На этот день одной победы. Можем Поспешностью испортить дело наше, И наша радость обратится в скорбь. Теперь Москва у нас в руках. С надеждой, Истомлены трудом, сиденьем долгим, Болезнями и хлебным оскуденьем, Голодные враги со стен глядели На гетмана и чаяли подмоги И ратными и коренным запасом. На их глазах мы гетмана разбили. В Кремле сидеть им долее нельзя, Иль умирай голодной смертью. Скоро Увидим мы московские соборы — И совершится очищенье Руси От недругов. И начал это дело, И совершил его не вождь искусный, Не силою, а смелым дерзновеньем И замыслом мясник нижегородский Кузьма Захарьев, Минин, Сухорук.

Минин

И замысел и силу исполненья Мне дал Господь, ему же подобает Хваление и присно и вовеки. Мое одно — одна любовь святая К родной стране — я сын ее, любовью Сыновнею горит душа моя! Услышал я, что кровью и слезами Исходит Русь, что брат встает на брата, Что Бог забыт, что гаснет пламень веры, Оставлен храм, кощунством оскверненный, Что села жгут и грабят города, Покинуты дымящиеся домы, И человек в лесу таится зверем, Что стон и плач сирот и горьких вдов Как дымный столб к поднебесью восходит. И плакал я один за всю Россию, Всю скорбь ее на сердце износил. И плакал я, прося в слезах у Бога Не почести, не власти, нет! Просил я Сподобиться России быть слугою, Отдать ей все, отдать ей жизнь свою, От бед и зол и недругов очистить, Конец слезам увидеть, успокоить — И в ней Господне царство обновить. Нет, мало, нет, любовь моя хотела Увидеть Русь великою, богатой, Цветущею привольем на свободе, Работных чад в поту за тучной жатвой, И русла рек, покрытые судами, И правый суд по мирным городам, И грозный строй несокрушимой рати На страх врагам, завистливым и гордым, И на престоле царства милость. Но жизни срок короток, но дано Нам в этом мире полного блаженства. Мы видели начало избавленья, А остальное пусть увидят внуки. С утра в ряды мы стали боевые И кончили победой трудный день. Заходит солнце, главы золотые Горят огнем, открытые сердца Несутся в тишь благодарить Творца, Из наших душ несется гимн хвалебный, Идемте в таборы служить молебны!

Уходят.

Сцена третья

ЛИЦА:

[Минин,] думный дворянин.

Татьяна Юрьевна.

Марфа Борисовна.

Поспелов.

Нефед Минин.

Аксенов и посадские.

В доме Минина, в Нижнем Новгороде.

(Июль 1613 года)

Входят Татьяна Юрьевна и Марфа Борисовна (смотрит в окно).

Явление первое

[Татьяна Юрьевна и Марфа Борисовна.]

Татьяна Юрьевна

Что часто ты глядишь в окно-то, Марфа Борисовна? Тебе кого бы ждать! Сиротка ты, ты горя не видала, На смертный бой родимых отпуская И каждый час болея здесь об них, И радости за то тебе не будет Родных своих здоровых увидать. Хоть тяжело прощанье с милым мужем, Да ждать его приятно, а дождешься, — Так радости и счастью меры нет. А ты у нас отшельница…

Марфа Борисовна

От миру Не вовсе я отстала. Было время Тяжелое, не до мирских утех; Нужна была молитва наша Богу, И я жила затворницей, из кельи Не выходя; теперь пора другая, Теперь грешно печалиться, все рады, И я опять живу в своем дому.

Татьяна Юрьевна

Одна живешь, что проку?

Марфа Борисовна

Как же быть-то!

Татьяна Юрьевна

Да замуж бы тебе.

Марфа Борисовна

Да за кого же? Все прежние знакомые ушли Москву спасать, иные там побиты, А кто и жив, так слуху нет про тех. А новым мне знакомством заводиться Не хочется. Про старое вспомянешь, Толь хорошо бывало, к новым людям Мне привыкать уж поздно.