Том 3. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль

Вот, к примеру, мы видим этакого уверенного в себе и преуспевающего мужчину. Красавец, здоровьем пышет, силой веет, улыбкой разит. Женщины от такого без ума. Но дурак же! Положа руку на сердце, попробуйте опровергнуть это. Мол, не дурак. Вы не скажете так только потому, что сами дураки. Договор о взаимной пощаде-то действует.

В общем, слабины шествуют в мир дураками. И стоит этого дурака польстить, в сути, обмануть, или поиграть на дураке посредством серебрин, мы растеребим язь, соответствующую дураку. Растеребим рану. И боль возмутится. При этом человек станет слепым, глухим и «деревянным». Он потеряет картину мира. Вот тут ему дадут образ к действию. Он примет его как свой. И будет исполнять. Образ даётся словом. Но в то же время все эти образы уже вложены в культуру. Потому иногда даже не надо ничего ему предлагать.

Образ можно подать словом. Например: «А слабо тебе с парашютом спрыгнуть?» Тут дурака гордого растеребили через чувство гордости, САМца, и образ нужный вложили. Не с парашютом спрыгнуть, но слушать меня и… спрыгнуть с парашютом.

Но это всё всем хорошо знакомо. Каждый психолог об этом может рассказать столько, что диву дашься. А вот по трогать напрямую дурака – мыть и язь душевную… вот это удивляет. Тем не менее можно к дураку прикоснуться на прямую!

Но чтобы сделать это, чтобы «держать в своих руках» чувства другого, нужно самому испытывать эти же чувства. Если хочешь разбередить в ком-то страх – бойся сам, поучали наставники в Спасе. О том же самом говорят и психологии: «Эмпатия – это лучшая черта человека, потому что он знает, что чувствует другой». Эмпат благодаря этому может как помочь, так и навредить.

Взять бойцовый Спас. Увидел, к примеру, страх в сподручнике, сам боясь, в том, кто хочет тебя ударить. Сжал кисть в кулак резко и разжал её (это так называемая праща, с помощью которой чувства пускают в дурака страха), что бы аж у тебя в печёнке ёкнуло. Это ты за чувство страха его дёрнул. И дал образ нужный сподручнику в его боль. Мол, даже не думай меня бить! Слушай меня!

Как дать образ? А просто палец указательный поднять на уровень глаз сподручника. И он потеряет целкость. То есть расстроится. Не палец, но сподпучник. Всё!

Описано просто. Только всё это нужно сыграть так, чтобы «места не оставалось». Так говорил наказитель. Сыграть не его, но ВЕСЬ МИР! Как играют великие актёры. Не известные, а великие!

В общем, через какое-то время можно будет очень легко играть на чувствах. В сути же, играть на мытях посредством серебрин, дёргая дурака серьёзного, теребя язи с целью изжить глупость… в самом себе! Вот главный секрет морока. Оттого характерников и называли весёлыми, что они играли себя самого, играли на чувствах, чтобы исцелить мир через себя же. Ради этого мы и подняли тут беседу об игре на чувствах. Чтобы сволочь с себя сволочить. А сволочь, как вы помните, есть всякий мусор. В чувствах же, в чувствованиях, столько мусора, или сволочи скопилось… Стоит её убрать, стоит принять, что цель манипуляций не взойти на гору и царём стать, но дурака изжить в мире и в себе, чтобы Хоровод вернуть, – тогда мы сможем вот так напрямую и чувства трогать, и душой быть, хоть и во плоти. Тогда к тебе чудеса и приложатся. Играние дурака в Спасе называли просто – дуракаваляние, или дундука плясание. Так что валять дурака, или дундука плясать, – целительство души, которое ни в одном университете не преподают. И валять надо дурака до совершенно круглого дурака! Лишь круглый дурак способен Горнее узреть!

А ещё важным условием игры на чувствах является искренность! Что такое искренность? Как её толковали в Спасе? Если внимать наставникам Спаса, то слово «искренность» означает «огонь близко». То есть близь есть при огне. Каком огне? Душевном, который является и Огнём Вселенским. Когда мы облачены в личность, то не можем не лицедействовать. Так уж устроен мир. В нём нельзя пройти напрямую. Вот личность и лицедействует, играя в велидушие, играя на чувствах сообщества. Есть у общества и такие! Они напрямую связаны с общественной моралью (об этом разговор будет ниже). Мол, как они могут-то говорить об этом, когда о чести и совести понятия не имеют? Да-да! К сожалению, так говорит тот, в ком лицедей личности творит своё. И общество открывает им двери. Чтобы получить своё, в мире нужно лгать. То есть по верхам ходить.

Искренний же не лжёт. Он выдаёт в мир себя. Как есть. Без прикрас. Он как дурак, у которого что на душе, то и на языке. Его «внутренний человек», который «при огне», не «внутренним» живёт, и действует как бы одна и та же «искра», не происходит подмена «чувств на образы». Думаем, не надо пояснять сказанное?

Игра невозможна в полноте, если ты неискренний. Да, она не без азарта, не без ража, но в ней чего-то не хватает! Забавы, восторга, восхищения, упоения? Возможно, что и это есть в игре неискреннего. Но полноты в ней нет. Ведь полнота лишь там, где простота. Где «внешний человек» созвучен с «внутренним». Тот, кто прост, лишь может СПОЛНА! Но он в глазах общества дурак. И в обществе он недееспособен. Но недееспособно общество. Ведь оно «не близ при огне», не душевно. Оно живёт, воруя лишь огонь сей, изымая его из душ тех, кого поглощает. Об этом тоже разговор будет ниже. А пока что стоит себе узелок на память завязать. Не изживёшь дурака из себя, пока ты неискренний. Да, многих смутит такой подход. Изжить дурака, что бы стать дураком. Но дураком не дурацким, который дурак, но тем, который у Рода, – уродивым. Род же тут, согласно древней традиции наших предков, – то, от чего мы отпали. Не род родни и предков, которые нам помогают, но Род-Хоровод. В общем, не будешь искренним – все твои «тайные» приёмы будут твоим же посмешищем. Ни к серебринам тут не притронуться, ни дурака повалять. Кажется, вполне ясно всё сказано?

В целом всякая духовная наука – подгонка. Без исключения! Подгонка под свои предпочтения, или, как говорят ныне, приоритеты. Обвиняют друг друга «духовные учителя» в сказкосочинительстве. Но каждый из них и есть сказочник. К примеру, некоторые борются со страстью. Да, если жизнь одна, а потом ад или рай, то борьба такая оправдана. Ради рая. Но рай и ад есть следствие грехопадения. Если грех, или уйму, или разделение, преодолеть, то рай и ад должны исчезнуть. Если же они не исчезли, то грех продолжает быть в силе! Не преодолён он. Нечто, назовём его иным измерением, иномирьем, опять разделено на рай и ад. Как тут, в нашем мире, который во грехе лежит, есть рай и ад, так и там, где, по идее, грех попран, рай и ад остаются. Так что неувязка с «духовной наукой» о борьбе со страстью и с преодолением греха. И как следствие – воздаянием за это раем в качестве награды преодолевшему. И наказанием адом – грех не поправшему. Ведь в таком взгляде на жизнь после жизни воочию остаётся разделение! Не так ли? Да и вообще всякий взгляд есть грех, или уйма. Ведь он делит мир на части. Ну не может Божья обитель быть разделена или во грехе быть! И не то что-то во взгляде на наказание и награду. И то, и не то!

Грех попрать – что уйму залатать без ниток и иголок, говорили наставники, в единое полотно без узора. Это и есть исцеление. Всё остальное – от лукавого. Легче-тяжелее – это прелесть. Как и «помогаю». Да, мы как-то шагаем друг с другом по жизни в поисках утраченной Полноты. Но как? Всё сказки, что бы мы ни сказали. Всё сказки, что бы не сказали вы. Сказки, даже вопреки очевидности, которая, как вы помните, от лукавого тоже! Прелесть ей имя!

Вот некоторые «знатоки» духовных наук говорят, что до грехопадения чувства были такие-то… Но вот вопрос: были ли чувства до того, как грех мир порвал? Ведь чувства, так или иначе, направлены. С этим трудно поспорить. Очевидность, как говорится! Хоть очевидность и прелесть. Направлены они на достижение Полноты. Их не могло было быть Там, в раю, который мы потеряли. Ибо там и есть Полнота. Но тогда что было в раю? А там была любовь! Любовь, которая у нас болит. Мы только и делаем, что говорим о ней. У кого что болит, тот о том и говорит! Но высказаться не можем.

И сейчас каждое чувство разделяется само в себе, но его противоположность не замыкается в нём же. То есть не смыкается с ним в пару и не образует кольцо. Противоположность к чувству, несмотря на то что муж и жена – одна сатана, называли несходностью. Но эта несходность сходится с иным чувством, которое, в свою очередь, несходность к тому, кому является противоположностью. Так чувства и переплетаются друг с другом. И в этом переплетении они имеют некую сходность. То есть то, что делает их единым чувством. Эта общность называлась в Спасе любавой. Благодаря любаве в печали есть страх, а в страхе – презрение. В презрении – удивление. А в удивлении – гнев. В гневе – досада, в досаде – зависть.

Любава есть предвозвестница любви. Её нужно искать, чтобы обрести любовь. Так вот, призывая к любви, как мы делаем, и даже объявив себя любвеобильным, мы не в состоянии достигнуть любви. Вот потому и нужно утонуть в чувствах, чтобы поймать любаву. И тогда всё сойдётся! А когда сойдётся, то и любовь мы будем в состоянии поять и понять. И стать ею – любовью. Иначе нас ждёт сплошная несходность. Так что даже понимая, что всё не то и не так, мы будем не в силах вырваться из своей каморы, или камеры. Узники мы все с вами. Атхапом называлась эта камора. И о ней разговор будет ниже. Несходность держит нас в плену. Несходность – основа очевидности. Когда белое – это белое, а чёрное – это чёрное. Но тогда белое нужно объявить чёрным? Нет! Не нужно вообще ничего объявлять. Нужно лишь нырнуть в неочевидность. В ней есть то, что мир делает единым. Это любава! Но что такое любава? Этого никто не скажет. Воистину, пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

Конец ознакомительного фрагмента.