Том 5. Драмы

В писарскую копию рукой С. Раевского внесены некоторые добавления в первых трех действиях драмы. Так, в стихах 210–211 Раевским в оставленных переписчиком местах вписаны слова: «Графиня иль княжна», «Диана» и «Венера в». В стихе 356 к словам князя Звездича «Да вы всё шутите, помочь нельзя ли горю? я всё вам расскажу» приписана ремарка «несколько слов на ухо». После стиха 1539 дана большая ремарка, оканчивающаяся словами: «Арбенин и Нина остаются вдвоем». Скобка, закрывающая ремарку, стерта и дописано: «Неизвестный показывается в глубине театра». Особенно значительные изменения внесены в первую сцену третьего действия (стихи 1565–1571). Они читаются так:

Нина

Арбенин

(уходят.)

Неизвестный( оставшись один)

(Задумывается.)

(уходит.)

В ремарке «уходят» буква «я» переделана из буквы «и» (первоначально было «уходит»). Перед ремаркой тщательно выскоблено слово, обозначавшее уходившего. По оставшимся следам и по размеру выскобленного места можно заключить, что стояло слово: «Нина». Следовательно, уходила одна Нина, и ремарка «Уходит» относилась только к ней. Следующее затем слово «Неизвестный» написано рукой С. Раевского тоже по тщательно выскобленному другому слову, которое, по всем признакам, читалось как «Арбенин». Таким образом, можно предположить, что первоначально было:

Нина

Арбенин

(Нина уходит.)

Арбенин( оставшись один)

(Задумывается.)

(уходит.)

Добавления и ремарки, внесенные в текст копии рукой С. Раевского, существенны по содержанию. Ремарка «Неизвестный показывается в глубине театра» вводит в действие образ Неизвестного, который становится свидетелем преступления Арбенина. С большим основанием по смыслу звучат в устах Неизвестного и реплики в конце первой сцены третьего действия, повидимому принадлежавшие в предыдущей редакции Арбенину.

Благодаря внесенным ремаркам четко выявляется вся сюжетная линия Неизвестный — Арбенин: 1) Неизвестный-Маска, появляющийся в первом действии, пророчит Арбенину: «Несчастье с вами будет в эту ночь»; 2) Неизвестный появляется на балу, где находится Арбенин, потому что он давно и неустанно следит за каждым шагом Арбенина; 3) на балу же он видит, как Арбенин всыпает яд в мороженое Нины и не удерживает ни Нину, ни Арбенина, ибо смерть Нины для Неизвестного — лучший способ мести. Таким образом, всё, что делает и говорит Неизвестный, оказывается глубоко мотивированным, и его слова: «А действовать потом настанет мой черед» — приобретают четкий смысл. Образ Неизвестного приобретает самостоятельное значение в качестве одного из представителей того бездушного и порочного света, разоблачению которого посвятил свою драму Лермонтов.

Из имеющихся в нашем распоряжении данных ясно, что Раевский принимал горячее участие в судьбе драмы. В описи бумаг Лермонтова, сделанной при обыске у него в 1837 году, значится «письмо известного Раевского к Лермонтову, в котором первый поздравляет его с счастливым успехом написанной пьесы и приглашает его к Кирееву, который предполагает представить Лермонтова г. Гедеонову» (см. т. VI настоящего издания).

О непосредственном участии Раевского говорится в письме Лермонтова к директору императорских театров А. М. Гедеонову: «Возвращенную цензурою мою пьесу „Маскерад“ я пополнил четвертым актом, с которым, надеюсь, будет одобрена цензором, а как она еще прежде представления вам подарена мною г-ну Раевскому, то и новый акт передан ему же для представления цензуре». Письмо датировано декабрем 1835 года (см. т. VI настоящего издания).

Из письма следует, что Лермонтов подарил Раевскому возвращенную из цензуры пьесу (трехактный «Маскарад») и отдал рукопись вновь написанного четвертого акта. Есть основания предполагать, что, работая над четвертым актом пьесы, Лермонтов внес все вышеуказанные изменения и ремарки, возложив заботу о дальнейшей судьбе рукописи (изготовление копии и представление пьесы в драматическую цензуру) на С. А. Раевского.

Подготавливая беловую копию, переписчик, видимо, не всегда разбирал трудно читаемый почерк Лермонтова, и Раевский, прежде чем представить пьесу в цензуру, выверил список и внес в него необходимые поправки.

Возможно допустить и другое: написав четвертый акт и торопясь уехать в Тарханы, Лермонтов не внес нужных поправок, а попросил Раевского внимательно прочитать рукопись и устранить возможные неточности. Выполняя волю друга, Раевский сделал это в копии с большим тактом, а подаренный автограф оставил у себя. Что именно на С. Раевского были возложены и хлопоты в цензуре, свидетельствует письмо Лермонтова от 16 января 1836 года из Тархан Раевскому: «Я опасаюсь, что моего „Арбенина“ снова не пропустили, и этой мысли подало повод твое молчание» (см. т. VI настоящего издания).

Правка в тексте рукописи, письма Лермонтова к Раевскому и Гедеонову, а также помещенный ниже второй отзыв Ольдекопа позволяют судить и о времени создания копии — вторая половина декабря 1835 года (см.: Соч. изд. библиотеки «Огонек», т. 3, стр. 427; В. К. Богомолец. «Маскарад» М. Ю. Лермонтова. Автореферат, Л., 1954, стр. 12–13).

На новый, четырехактный, вариант пьесы, представленный в цензуру Раевским, Ольдекоп дал следующий отзыв:

Маскарад.

Драма в четырех действиях в стихах

Сочинение М. Лермонтова.

(Для императорского Санктпетербургского театра)

L'ann'ee pass'ee j'ai eu l'honneur de pr'esenter le rapport suivant sur cette pi`ece… [49]

Tel 'etait mon premier rapport sur cette pi`ece — Votre Excellence m'a communiqu'e le d'esir de M. le Comte pour que la pi`ece soit chang'ee par l'auteur, de la sorte qu'elle se termine par une r'econciliation entre M. et Madame Arbenine.

L'auteur n'a pas jug'e `a propos de profiter de cette remarque. Nous trouvons dans la nouvelle 'edition les m^emes attaques ind'ecentes contre les bals masqu'es dans la maison Engelhardt (p. 16 et 46), les m^emes impertinences contre les dames de la haute noblesse (18).

L'auteur a bien voulu ajouter une fin, — autre qu'elle n''etait, mais pas belle comme on la lui avait indiqu'ee. Arbenine empoisonne sa femme; `a cette sc`ene assiste un inconnu. Madame Arbenine meurt. Avec sa mort se terminait la pi`ece dans la premi`ere 'edition. Maintenant l'auteur a ajout'e encore un acte. L'inconnu et le prince se pr'esentent chez Arbenine. Le premier dit `a Arbenine, qu'il y a sept ans que ce dernier lui a gagn'e toute sa fortune, et que depuis ce temps il a jur'e de se venger. Il accuse Arbenine d'avoir empoisonn'e sa femme, et lui d'eclare qu'elle a 'et'e innocente. Le prince l'atteste et appelle Arbenine en duel, mais celui-ci, terrass'e par la nouvelle que sa femme est innocente, perd l'esprit.

Les terreurs dramatiques viennent de cesser en France; veut-on donc les introduire chez nous? veut-on introduire le poison dans les m'enages? Les modes des femmes, us'ees `a Paris, sont adopt'ees chez nous; c'est bien innocent; mais vouloir adopter chez nous les monstruosit'es dramatiques, qu'on rejette `a Paris m^eme, n'est plus qu 'horrible, cela n'a pas de nom.

Auguste Oldecop.

49

После этих слов следует пересказ первого отзыва Ольдекопа, опускаемый здесь и в переводе.

Перевод.

В прошлом году я имел честь представить следующее донесение по поводу этой пьесы…

Таково было мое первое донесение об этой пьесе. Ваше превосходительство мне высказало желание графа, чтобы пьеса была изменена автором так, чтобы она оканчивалась примирением между г-ном и г-жой Арбениными.

Автор не счел необходимым сделать надлежащие выводы из этого замечания. В новом издании мы находим те же самые непристойные нападки на костюмированные балы в доме Энгельгардта (стр. 16 и 46), те же дерзости против дам высшей знати (стр. 18).

Автор пошел на то, чтобы присоединить новый конец, не тот, какой был, но далеко не такой удачный, какой ему указывали. Арбенин отравляет жену; при этой сцене присутствует Неизвестный. Арбенина умирает. Ее смертью заканчивалась пьеса в первой редакции. Теперь автор прибавил еще один акт. Неизвестный и князь являются к Арбенину; первый сообщает Арбенину, что 7 лет тому назад этот последний выиграл у него всё его состояние и что с тех пор он поклялся отомстить за себя. Он обвиняет Арбенина в отравлении своей жены и объявляет ему, что она была невиновна. Князь подтверждает это и вызывает Арбенина на дуэль, но тот, потрясенный известием, что его жена невиновна, теряет рассудок.

Драматические ужасы наконец прекратились во Франции; так неужели их хотят возродить у нас? Неужели хотят и у нас внести яд в семейную жизнь? Женские моды, изношенные в Париже, приняты и у нас; это вполне невинно, но желать, чтобы у нас были введены чудовищные драмы, от которых отказались уже и в самом Париже, — это более чем ужасно, этому нет названия.

Auguste Oldecop.

Текст, на который ссылается Ольдекоп, называя 16-ю, 46-ю и 18-ю страницы, совпадает с соответствующими местами писарской копии на тех же страницах. Отсюда следует, что именно эта рукопись была в цензуре у Ольдекопа.

Те же места пьесы упоминаются и в первом отзыве Ольдекопа, но страницы называются другие, т. е. перед глазами Ольдекопа тогда была другая рукопись. Однако страницы, указанные в первом отзыве, являются смежными с теми, которые названы во втором отзыве (например, 47 вместо 46). Таким образом, очевидно, что сколько-нибудь значительных расхождений между двумя редакциями по объему не было, во всяком случае до 47 страницы.

Сопоставляя затем те новые по содержанию моменты, которые отмечает Ольдекоп при сравнении трехактной и четырехактной редакций с изменениями, внесенными в писарскую копию в результате правки Раевского в первых трех актах и добавления 4-го акта, мы убеждаемся, что в обоих случаях речь идет об одних и тех же изменениях

Это позволяет предположить, что не дошедшая до нас трехактная редакция «Маскарада» была текстуально близка, а быть может и тождественна первым трем актам писарской копии до правки Раевского (ср. Соч. изд. «Academia», т. 4, стр. 519). В пользу того же говорит и содержание трехактной редакции, подробно изложенное в первом отзыве Ольдекопа.