Том 5. Война. Земля родная. Алый мак. Фимиамы

Лихорадка окопов

Томителен жар лихорадки. В окопах по горло вода. Под пологом серой палатки Приляжешь, – иная беда. Предстанет вечерняя нежить И станет обманчиво жить, То сладкою негою нежить, То горькой истомой томить. Нет, лучше скорее в штыки бы, Прогнать бы подальше врагов, Проникнуть туда б, за изгибы Врага укрывающих рвов.

Дождь и сон

Мы могучи и упрямы, Враг упорен и могуч. Как и он, копаем ямы Под дождём из серых туч. Так томительно сиденье Здесь в окопах под горой! Друг мой сладкий, сновиденье, Посети меня порой, Унеси от злобы бранной, От полей, где льётся кровь, В край весны благоуханной, Где увенчана любовь!

Бред в окопах

Огоньки за огоньками Золотыми мотыльками Задрожали в мутной мгле. Точно с неба угольками Кто-то сеет… Ты ошибся. Где ты видишь Огоньки и угольки? Это враг твой чары деет, Враг твой ходит по земле В несказанном, смутном виде, Шорох ног его ты слышишь На бессильных травах, Шум протянутой руки. Дольный воздух весь в отравах, – Ты отравой вражьей дышишь.

«Несутся миров водопады…»

Несутся миров водопады. Свершая торжественный пир, Господь зажигает лампады, И каждая – пламенный мир. Мы в благость вселенскую верим: Святые надежды зажгли Звездами сверкающий терем Над грешным простором земли, Над нашим беспечным весельем, Где мёртвые лампы горят, И там, над ночным новосельем В окопы залёгших солдат. Душа! Ты миров ли не шире? Вселенскою вьюгой живи, Зажги, как в ликующем мире, Святые лампады любви.

Пылающий конь

Там за рекою Грозный огонь. Близко с грозой боевою Мчится пылающий конь. В красной лампаде Красный огонь. Что же молить о пощаде! Близок пылающий конь. Грозные громы, Грозный огонь. Вот, разрушающий домы, Мчится пылающий конь. Блещет и льётся Красный огонь. Сердце томительно бьётся, – Близок пылающий конь.

Святой Георгий Победоносец

Святой Георгий Победоносец Идолам не поклонился, Славу Господу воздал. Злой правитель разъярился, Палача с мечом призвал. Меч тяжёлый раздробился, И Георгий светел встал. Мечом тяжёлым Сражённый трижды, Воскрес трикраты Святой Георгий Победоносец! Слёзы льёт народ в восторге, Но тиран не вразумлён, И в четвёртый раз Георгий Умирает, поражён. Он Богом призван Для вечной жизни, Для вечной славы, Святой Георгий Победоносец! И нетлением венчанный, На горе небес стоит, И на каждый подвиг бранный, Ясно радуясь, глядит. День победы, день желанный Славным ратям он сулит, Святой Георгий Победоносец!

Восторги слёз

Вошла, вздыхая, в Божий храм, Устало стала на колени. Звучали светлые ступени, Синел отрадный фимиам. Горели пред распятьем свечи, И благостно глядел Христос. Нe обещал он с милым встречи, Но утешал восторгом слёз. И Он терпел за раной рану, И был безумными убит. «Я биться головой не стану О тихий холод тёмных плит!» Стояла долго и молилась, Склонившись у пронзённых ног. Тоска в покорность претворилась: «Да будет так, как хочет Бог!»

В лазарете

Вынес я дикую тряску Трудных дорог. Сделали мне перевязку. Я изнемог. Стены вокруг меня стали, С тьмою слиты, Очи твои засияли, – Здесь, милосердная, ты. В тихом забвении жизни, Зла и страстей, Рад я вернуться к отчизне Вечной моей. Но от меня заслоняя Муку и зной, Тихой улыбкой сияя, Ты предо мной. Тихо шепнула три слова: «Ты не умрёшь». Сердце поверить готово В нежную ложь.

«Встанет тёмный день…»

Встанет тёмный день. Трудный день утрат. Белый плат надень, Сверху чёрный плат. Вознесла любовь Выше ярких звезд. Там, где льётся кровь, Рдеет красный крест. И не знала, как Стала впереди. Крест, как алый мак, На её груди. Громок вражий крик На верху горы. Метит острый штык Прямо в грудь сестры.

«Венцы печали…»

Венцы печали – Отрада плачущих невест. Мы каждый вечер их встречали У перекрёстка, там, где крест. Идут, рыдая. К босым ногам их никнет пыль. Там, у креста, печаль седая Кровавую им шепчет быль.

Генриетта

Генриетта, Генриетта! Я зову. Спряталась ли где-то Ты в траву? Стариков не видно, Сад их нем, Дом, – глядеть обидно! – Кем разрушен, кем? Генриетта, Генриетта, Где же ты? Помнишь это лето, Как с тобою мы гуляли В чистом поле и сбирали Там цветы? Где дорога Вдаль вела, У порога Ты меня ждала, Так светла и весела. Генриетта, Генриетта, Ты была легко одета, В белый шёлк одета. Жемчуг был на шее, Но твоя краса Жемчуга милее. Ты беспечно улыбалась, Звонко, звонко ты смеялась, И в ту пору развевалась За спиной твоя коса. Ты любила быть простою, Как весна, Так светла душою, Так ясна. Мы играли, Мы шутили, Мы друг друга догоняли, И ловили, И сбирали В это лето Мы цветы. Генриетта, Генриетта, Где же ты? Генриетта знала Все дороги, все пути. Где и как пройти, Генриетта знала. Ей пруссак сказал: «Веди!» Генриетта побежала Впереди, Путь пруссакам указала Под шрапнели, На штыки, Но убить успели Генриетту пруссаки. Генриетта, Генриетта, Если есть у Бога лето, Если есть у Бога рай, Ты в раю играй.

Гадание

Какой ты будешь, Новый год? Что нам несёшь ты? радость? горе? Идёшь, и тьма в суровом взоре, Но что за тьмою? ппамень? лёд? Кто разгадает предвещанья, Что так невнятно шепчешь ты У тёмной роковой черты В ответ на робкие гаданья? Но как в грядущем ни темно, И как ни мглисты все дороги, Мне на таинственном пороге Одно предвестие дано: Лишь только сердце бьётся верно, А все земные бури – дым; Всё будет так, как мы хотим, Лишь стоит захотеть безмерно.