Том 6. Лимонарь
Шрифт:
Они вышли на берег и ходят от дома к дому. Какое благоустройство и всюду запасы, а ни души. И во дворце трон, свечи горят, а ни короля, ни стражи. И ничего не оставалось как, пожелав невидимкам всего хорошего, вернуться на корабль.
И когда они приближались к берегу, вдруг загремели трубы и человек по человеку стали показываться, как будто вываливаясь из воздушных дул. И улицы и площади наполнились людьми. И среди них, окруженный всадниками, король Астроил, люди же его зовутся «недоры», по- русски невидимки.
«С невидимками трудно ожидать добро:
А они его увидели.
«Брунцвик! — говорят, — беззащитный, неразумный явень, зачем ты сюда пришел?»
«Как пришел, так и уйду», сказал Брунцвик.
А они его хвать и повели к королю.
«Гордый Брунцвик, сказал Астроил, ты хочешь здесь оставаться?»
— А что ты хочешь со мной сделать?
«Мыслью и гордостью своей ты не уйдешь из наших рук. Тебя мы укротим».
И повелел король Астроил привести огненного коня и велит четырем воинам посадить Брунцвика на коня.
Брунцвик, отскочив, выхватил свой меч и тотчас головы четырех воинов упали к ногам, пылавшего огнем, коня.
Тогда набросились со всех сторон — и ни один не сдобровал: меч оказался надсильнее насилья.
По знаку Астроила вмиг все как выело, пустая площадь: Астроил, Брунцвик и лев.
«Чего ты хочешь? спросил Астроил, с нами тебе жить не путь».
«Я и не собираюсь. Укажи мне путь в мою землю!»
— Я знаю, сказал Астроил, я тебя провожу.
И на королевском корабле с королем Астроилом поплыл Брунцвик домой.
Невидимки в дорогу пели песни недоров, выкликая попутье и махали невидимыми платками.
Ветер был полезный и такой силы, не окончили ужин, как домчало до Праги.
Брунцвик со львом вышли на берег, а король Астроил, по- приятельски простившись: с Брунцвиком за руку, со львом за хвост, поднял паруса и побежал в свое королевство недоров — невидимок, в лучезарный Эмбатанис.
—————
Как обрадовался Брунцвик, очутившись в родном городе на родной земле. Семь лет прошло, а ничего не изменилось: улицы, дома, церкви.
Он шел со своим львом — он, победитель! — и все от него шарахались.
— Что это за человек с таким зверем, что хочет сделать он с нашим городом?
А другие говорили:
«Да это укротитель львов, будет показывать представление на королевской свадьбе».
За все семь лет не было о Брунцвике: ни от него вестей, ни о нем слуху, а королеве Неомении он снился мертвым, и король Астрономус, отец Неомении, решил выдать дочь за ассирского князя Клеопу, ее верного рыцаря.
Со львом без труда пройдя через толпу — только что молодые прибыли во дворец из церкви — Брунцвик оставил льва во дворе, а сам поднялся в королевскую пировую палату.
Неомения со своим князем Клеопой — ей стыдиться нечего: в королевской короне Клеопа был выше ее на три головы.
Увидев Неомению, как обрадовался Брунцвик и загрустил — горечь, как страх, клевала его сердце
и он не защищался.Каждому, кто входил поздравить, жених подносил кубок: одним серебряный, другим золотой. Брунцвику достался золотой.
И выпив, он снял с руки перстень Неомении и положил на дно кубка. А сам вышел и со львом, сквозь толпу через мосты, направился к заставе.
Где-то сказалось в нем решающее слово: «на земле ему нет места, а на сердце человеческое бесполезен меч и судьбы не обойдешь».
«Не обойдешь!» повторял он вздрагивающими губами и, захлебываясь, шел своей волей открыто на свою судьбу.
А Неомения, увидя на дне золотого кубка перстень, узнала — Брунцвик, значит, жив. А любовь умерла, только любопытство.
Верный рыцарь не мог не исполнить ее волю: князь Клеопа поднялся из-за стола и вышел. Его место занял король Астрономус.
Проходил человек со львом — у всех на примете. Клеопа шел по горячим следам. И у заставы нагнал человека со львом. Было к ночи, рукам виднее. Клеопа протянул руки и, не обгоняя, приглушенным голосом окликнул:
«Король Брунцвик?»
— Я, ответил, не оглядываясь, Брунцвик.
И под мечом скостившихся рук он ткнулся на землю и не вздрогнув, прижался лицом к земле под тяжестью длинного человеческого тела, покрывшего его с головой: змеиным удавом лев задушил Клеопу.
Все свалят на разбойников.
А Брунцвика не опознают. Конечно, ни бесстрашного перстня, ни меча — самосека: кто-то не поленился, успел подобрать. Брунцвик пропал. А Клеопа — вот награда за верность!
И когда их освобожденные души летели в пространстве, забирая высоты с одним незадушенным чувством, любовью, что которая любовь и которая мука неразличимы, лев без оглядки бросился в город и, расшвыривая стражу, вскочил в королевскую пировую палату и улегся у ног Неомении. И тридцать дней ни на шаг не отходил от Неомении. Надоел порядочно, да и все его боятся. А гнать не велено.
А как лев протянул лапы и все с облегчением вздохнули, взялись за шкуру — чучелу делать. Подпороли у горла, а из шкуры лезет — вот никому не догадаться! — ни львиная душа, ни утроба, а старый рыцарь Балад: «Здравствуйте!»
Неомения, взглянув на такое пареное чучело, расхохоталась. И своим детским простым смехом пробудила Брунцвика.
«Что мне приснилось, Неомения!»
«Мне тоже снилось, но я не верю в сны или понимай все наоборот».
ПРИМЕЧАНИЕ{*}
Для каждого отдельного человека сновидение не обязательно, можно за всю жизнь не увидеть ни одного сна. А история человека без сновидений немыслима. Источник мифов или того, что называется «откровением» — сновидение. Погаснет память, сотрутся воспоминания и наступит конец человечества: жить больше нечем! Кто-то скажет, и это будет не человек: «жил на земле человек!» Или ничего не скажет: сновидения не — человека и его образ мыслей — тайна; вздрагивая брюхом, как собака, которой что-то снится, проворчит — и только.