Том 6. Письма

На обороте: Петроград

Театральная пл.

2, кв. 23

М. П. Мурашову

Есенину А. Н., 2 или 3 июля 1916

А. Н. ЕСЕНИНУ ^*

2 или 3 июля 1916 г. Царское Село

Дорогой Папаша! Доехал, слава Богу, как и прежде, ^* лег камешком, а поднялся калачиком.

Слоняюсь, как отравленный, из стороны в сторону без дела и мешаю то столяру, то плотникам. В общем, положение средне. ^*

Сергей.

Царское Село.

Канцелярия по постройке Феодоровского собора.

С. А. Е.

На конверте: Москва.

Б. Строченовский

24.

А. Н. Ясенину.

Сардановской А. А., июль 1916

А. А. САРДАНОВСКОЙ ^*

Первая декада июля 1916 г. Царское Село

Я еще не оторвался от всего того, что было, поэтому не преломил в себе окончательной ясности.

Рожь, тропа такая черная и шарф твой, как чадра Тамары. ^*

В тебе, пожалуй, дурной осадок остался от меня, но я, кажется, хорошо смыл с себя дурь городскую.

Хорошо быть плохим, когда есть кому жалеть и любить тебя, что ты плохой. Я об этом очень тоскую. Это, кажется, для всех, но не для меня.

Прости, если груб был с тобой, это напускное, ведь главное-то стержень, о котором ты хоть маленькое, но имеешь представление.

Сижу, бездельничаю, а вербы под окном еще как бы дышат знакомым дурманом. Вечером буду пить пиво и вспоминать тебя. Сергей. Царское Село. Канцелярия по постройке Федоровского собора.

P. S. Если вздумаешь перекинуться в пространство, то напиши.

Капитолине Ивановне

и Клавдию с Марфушей

поклонись.

На конверте: Рязанской губ. и уе<зда>

Кузьминское п. отд.

Село Константино <во>

дом Священника

И. Я. Смирнова

Анне Алексеевне

Сардановской.

Мурашеву М. П., 13 июля 1916

М. П. МУРАШЕВУ ^*

13 июля 1916 г. Петроград

Миша!

Сей день ночевал у Давыдова, артиста им<ператорской> т<руппы>. ^* Звонил тебе, ^* но глупая ваша девка ^* говорит, что я не говорил ей своей фамилии.

Пробери ее.

Твой Сергей.

Ой, ой, какое чудное стих<отворение> Блока. Знаешь, оно как бы совет мне. ^*

Клюеву Н. А., Июль-август 1916

Н. А. КЛЮЕВУ ^*

Июль-август 1916 г. Царское Село

Дорогой Коля, жизнь проходит тихо и очень тоскливо. На службе у меня дела не важат. В Петроград приедешь, одна шваль торчит. Только вот вчера был для меня день, очень много доставивший. Приехал твой отец, ^* и то, что я вынес от него, прям-таки передать тебе не могу. Вот натура — разве не богаче всех наших книг и прений? Всё, на чем ты и твоя сестра ^* ставили дымку, он старается еще ясней подчеркнуть, и для того только, чтоб выдвинуть помимо себя и своих желаний мудрость приемлемого. Есть в нем, конечно, и много от дел мирских с поползновением на выгоду, но это отпадает, это и незаметно ему самому, жизнь его с первых шагов научила, чтоб не упасть, искать видимой опоры. Он знает интуитивно, что когда у старого волка выпадут зубы, бороться ему будет нечем, и он должен помереть с голоду… Нравится мне он.

Сидел тут еще Ганин, ^* у него, знаешь, и рот перекосился совсем от заевшей его пустой и ненужной правды. Жаль его очень, жаль потому, что делает-то он все так, как надо, а объясняет себе по-другому.

Пишу мало я за это время, ^* дома был — только растравил себя ^* и все время ходил из угла в угол да нюхал, чем отдает от моих бываний там, падалью или сырой гнилью.

За последнее время вырезок никаких не получал, ^* говорил мне Пимен, ^* что видел большую статью где-то, ^* а где, не знаю. Кл<авдия> Ал<ексеевна> говорила, что ты три получил. ^* Пришли, пожалуйста, мне посмотреть, я их тебе отошлю тут же обратно. Дед ^* – то мне показывал уж и какого размера, ды все, говорит, про тебя сперва, про Николая после чтой-то.

Приезжай, брат, осенью во что бы то ни стало. ^* Отсутствие твое для меня заметно очень, и очень скучно. Главное то, что одиночество круглое.

Как я вспоминаю пережитое…

Вернуть ли?

Твой Сергей Есенин.

Ливкину Н. Н., 12 августа 1916

Н. Н. ЛИВКИНУ ^*

12 августа 1916 г. Царское Село

12 августа 16 г.

Сегодня я получил ваше письмо, ^* которое вы послали уже более месяца тому назад. Это вышло только оттого, что я уже не в поезде, а в Царском Селе при постройке Феодоровского собора. ^*

Мне даже смешным стало казаться, Ливкин, что между нами, два раза видящих друг друга, вдруг вышло какое-то недоразумение, ^* которое почти целый год не успокаивает некоторых. В сущности-то ничего нет. Но зато есть осадок какой-то мальчишеской лжи, которая говорит, что вот-де Есенин попомнит Ливкину, ^* от которой мне неприятно.

Я только обиделся, не выяснив себе ничего, на вас за то, что вы меня и себя, но больше меня, поставили в неловкое положение. Я знал, что перепечатка стихов немного нечестность, ^* но в то время я голодал, как, может быть, никогда, мне приходилось питаться на 3–2 коп. Тогда, когда вдруг около меня поднялся шум, когда мережковские, гиппиус и Философов открыли мне свое чистилище и начали трубить обо мне, ^* разве я, ночующий в ночлежке по вокзалам, не мог не перепечатать стихи, уже употр<ебленные>?