Том 6. Рассказы, очерки. Железный поток

Где-то далеко-далеко слышится, приближаясь и нарастая, «Интернационал» духового оркестра. Вместе с тем нарастает ровно отбиваемый гул шагов. В избу вскакивает с перепуганным лицом Луша.

Луша (задыхаясь, кричит). И чево вы сидите! И чево вы думаете: рыжие идут, всех без края резать будут!

Старик. Каки рыжи?

Луша. Ффу-у, да с ружжами да с пушками!..

Старик. Красные, што ль?

Луша. Фу, да все одно, у них и бород-то нету. Всех обкровенят, не помилуют, всех под один нож. Там народ кричит…

За окном на улице – глухой топот бегущих; бабьи, мужские голоса, плач ребят.

Голоса:

– Гони лошадей!..

– Эй, бабу мою не видали ль?

– Анютка, куды ты провалилась?

– Иде дети?..

– Бей тревогу на колокольне!

Понемногу все стихает.

Ивлевна. Молодые аль старые идуть-то? Побечь посмотреть… (Уходит.)

Старуха. Господи Исусе!..

Старик (в тревоге). Слышь, старуха, за божницей деньги которые бери, да гоните скотину в лес, в бурелом, в Черную балку. А я запрягу кобылу, лошадей погоню. Одежонку какую ни то вяжите в узел. (Подымает половицу.)

Луша (мечется, всхлипывает, срывает с гвоздей, со стены одежду, кидает на разостланный на полу полог). Господи, чево такое будет… Жисти своей молодой решусь…

Старуха (лазит за божницей, всхлипывает). Царица небесная, мати пресвятая богородица… Старик, с подполья-то не трожь деньги, целей будут.

Старик. А как избу запалят, все пропадет.

Старуха (ищет за божницей). Да иде они, деньги-то?.. Заступница пречистая и преподобная мати!.. Лушка, это ты, стерва… сохрани и помилуй!.. смыла их?.. сохрани (вытаскивает сверток с деньгами) и помилуй нас… Вот они! Али лампадочку вздуть, може окаянные хочь святых икон побоятся…

Марьяна (помогая Луше увязывать узел с одеждой, спокойно). Чево им резать-то православных? Чать, живые люди?

Луша, Марьяна, старуха тащат огромный сундук к двери.

Старуха (плачет). Родный ты мой старик, скорей. Жили мы с тобой душа в душу тридцать лет. Соломинки обиды от тебе не слыхала… Мати пресвятая богородица, никак они?! (Мелкой часто крестится вужасе.)

Луша (с плачем всплескивает руками). Пришли!..

За окнами глухо и ровно отбивают шаг проходящие роты. Дружно несется «Интернационал» оркестра. Оркестр уходит дальше и постепенно замирает. Слышна команда: «Рота, стой!.. Вольно!..» Слышны голоса красноармейцев, шутки, смех.

Голоса красноармейцев:

– Эй, Ванька, беги в обоз, табачку возьми.

– Товарищ, дай прикурнуть.

– Что за деревня: одни куры ходят, армейцев, народу не видать.

– В бане весь…

– Парится…

Слышны переливы гармошки. В избу входит красноармеец Павел, отделенный; худой, скулы выдались, молодой, некрасивый, славные глаза.

Павел (оглядываясь). Доброго здоровья, хозяева!

Те молчат.

Ну, вот тут троим можно. Сколько вас в избе? Что это у вас за базар? Что же как воды в рот набрали? Сколько вас в избе, спрашиваю?

Старик, до половины вылезший из-под пола, так и застыл.

Марьяна. Четверо: вот двое стариков, я да девка.

Входят еще двое красноармейцев, усталые, запыленные – Сергеев и Микеша. Сергеев – откормленный, краснощекий. Снимают мешки, ставят винтовки.

Старик. Четверо, служивый.

Старуха. Четверо, родимый, четверо. А пятый… а пятово… сыночек… (плачет) мне… Как раз, как идтить ему на немцев, кобыла ожеребилась. Теперича лошаку третий год, а сына все нету. Без вести пропал. Кои бают – убили. Каждый день хожу за околицу ды все жду; из-за лесочка выйдет сыночек (плачет), а я… а я…

Павел. Ну, ладно, троим можно суды. Много места у вас не отобьем.

Старик закрывает половицу.

Старуха. Ну-к што ж. Ничаво, разместимся. Одежу-то убрать надоть.

Луша (убирает одежду, лукаво поглядывает на красноармейцев). А мы думали: резать нас будете.

Павел. Ножики точут. Наточут, и свежевать вас начнем.

Луша (отмахиваясь рукой, кокетливо). Брешете! Сказывают: рыжие православных режут, – и все брешут, ни за што не поверю.

Павел (к Марьяне). Молодка, не знаю, как вас звать, по отчеству величать. (Марьяна строго отворачивается и продолжает со старухой прибирать одежду.) Водицы ковшик можно попросить?

Марьяна (не поворачиваясь). Луша, дай ему воды.

Луша (черпает ковшом, подает и, отвернувшись, хохочет в рукав). И все брешете!..

Павел. Спасибо. Шли, дюже уж запылились. Микеша, сходи узнай, где обоз станет. А я до взводного пойду.

Павел и красноармеец Микеша уходят.

Луша. Скуластый какой…

Старик и женщины приводят все в порядок, отодвигают сундук на место. Старик садится за починку хомута. Сергеев снимает сапоги, разворачивает и встряхивает портянки.

Сергеев. Эх, ножки бедные, потрудились сколь сегодня.

Входит Ивлевна.

Ивлевна (низко кланяясь). Со счастливым прибытием.