Том 8. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть V. О спорном и нелепом
Шрифт:
Поначалу всё сказанное этим удивительным человеком заставило меня «встать на дыбы». Ох и возмутился дух мой! Мол, что за чушь он мне тут наплёл?! С глаз долой, из сердца вон! Слышать не желаю! Сам себе голова! Так уж все мы возмущаемся, когда сталкиваемся с тем, что больше нас и до чего тянуться надо. А тянуться-то не хочется! Вот и умаляем сказанное нам негодованием своим, забывая, что покой пьёт воду, а беспокойство – мёд.
Только, видно, всё же на благодатную почву во мне легли слова его. А может быть, и не его даже, но кого-то того, кто над нами стоит да за нами подглядывает и кто нити судьбы нашей в единое полотно вяжет. Прошло немало времени с того памятного дня, но будто и сейчас звучит во мне разговор тот. Хотя сложно назвать это разговором. Ибо с моей стороны в тот миг были лишь брань молчаливая да яростное сопротивление. Потом уже брань та лютая стала по чуть-чуть утихать. И я даже стал в чём-то соглашаться со своим собеседником. А ныне уж и не он, но я уже сам с собой говорю,
Да-а-а! Всяко в жизни бывает! Ну да ладно. Вот, собственно, как дело было…
* * *
Ну, здравствуй, Латвия!
С такой мыслью я проснулся в поезде «Москва – Рига». В который уж раз я возвращаюсь сюда! Прирос я к этим местам, прикипел к ним душой, стали они для меня моей судьбой. Но если бы мне, беззаветно влюблённому в Кавказ, кто-то сказал лет десять назад, что так будет, я бы в лучшем случае посмеялся про себя над этими «пророчествами». Только…
Только воистину человек не знает, где найдёт, где потеряет! И правду говорят в народе: хочешь рассмешить Бога, напланируй с три короба, распиши свою жизнь на годы вперёд. Но разве прислушиваемся мы ко всем этим «стариковским басням»? Отнюдь! Они для тех, кого судьба на поводке водит! Для беззубых да слабовольных. Но я птица вольная! Сам дорогу свою торю. Сам свою жизнь пишу. И… Бога тем смешу! Не прекращается смех на Небесах ни на миг! Ох и весело же там!
И вот я опять в поезде Москва – Рига. Вновь меня ожидает встреча с моей Судьбой. Стучат колёса. За окном проплывают поля, леса, маленькие городки. Но вот, наконец, поезд замедлил ход. Медленно на него стал наплывать перрон рижского вокзала. А вот и она, моя Судьба. Как всегда, лёгкая и прекрасная! И в то же время горемычная! Как такое может быть? Всегда это меня волновало. Но не о том разговор сейчас. Не о том… Сердце взволнованно заиграло в груди. Заликовало! Зашлось в хороводе!
Не буду рассказывать о встрече. Это совсем другая история. А вечером мы были приглашены на День рождения её отца. Тогда-то я и услышал впервые о той удивительной, почти сказочной повести, которую вам сказываю. Поясняя причину торжества, моя горемычная Судьба рассказала, что в этот день накануне лета вся их семья собирается, чтобы отпраздновать второй День рождения главы семейства. Много лет назад он обрёл вторую Жизнь, обретя чудесным образом спасение. В тот день более тридцати лет назад всё их большое семейство, трое братьев с жёнами и детьми, выехали на берег Балтийского моря для празднования семейного торжества. И случилось так, что отец моей Судьбы горемычной вышел в море на рыбалку на часок – другой. Но рыбалка эта затянулась на 18 часов, семнадцать из которых он провёл в холодной балтийской воде, температура которой, как я потом узнал, в это время года не бывает выше 10 градусов. Выжить в холодной воде спустя семнадцать часов! Разве это не чудо? Как по мне, так это самое настоящее чудо!!!
Теплопроводность воды в двадцать шесть раз выше, чем у воздуха и поэтому охлаждение тела проходит очень быстро. Например, при температуре воды в 22 градуса за 4 минуты человек теряет до 100 калорий. Такое же количество калорий теряется им на воздухе в течение часа. Обычно при температуре воды в 10 градусов человек может находиться в ней не более пяти часов. После чего наступает переохлаждение и смерть. А тут аж семнадцать часов!!! Не знаю, известны ли подобные случаи ещё, но однозначно, повод праздновать второй День рождения тут есть однозначно.
Правда, празднование это, как оказалось на деле, было больше формальным. Просто прийти, подарить какой – либо незамысловатый подарок и пожелать долгая лета. Но сам «новорождённый» относился к этому иначе. И не потому, как считали домочадцы, что это для него был повод лишний раз усугубить спиртным. Многие мужчины в его возрасте любят выпить рюмку для настроения. Дело то обычное. Нет, тут было что-то другое. Сложно сказать, что творилось у него на душе, когда он вновь и вновь проживал тот день. Как мне показалось, та знаковая для меня встреча оставила в его душе глубочайший и неизгладимый след. Рассказывая мне о ней, он погрузился глубоко в себя. Взгляд его устремился в никуда. И казалось, что всё остальное перестало для него существовать. Так бывает лишь тогда, когда, как говорят знающие из народа, нас касается длань Горняя.
Но почему я сказал «встречу», и почему она знаковая для меня? О встрече, а это была именно встреча, я скажу позже. Не торопитесь. Всё, рано, или поздно, встанет на свои места. По сути, весь мой сказ об этой встрече и ради этой встречи. А знаковая для меня она потому, что та встреча, случившаяся более тридцати лет назад не со мной, для меня была предназначена! Скажете, свежо предание, да верится с трудом? Не будьте скорыми на суд. Ибо жизнь нам и не такие первосулы подкидывает. Встреча та окончательно расставила все точки над «и» и определила дальнейший мой жизненный путь. Часто так бывает: стоит человек на перепутье и гадает, налево пойти или направо податься. В итоге ни туда и ни сюда. И колеблется он, колеблется, колеблется. Хочется
ему и там успеть, и тут не опоздать. Но не бывает так! Сказано в Евангелии: «Никто не может служить двум господам: полюбив одного, он не сможет любить другого; будучи предан одному, станет пренебрегать другим. Не можете разом служить вы мамоне и Богу». Слышим ли мы слова эти? Отлично слышим. Понимаем ли их? Прекрасно понимаем. Но не принимаем. Вот и пытаемся вопреки самой жизни сразу на двух стульях усидеть. Туда- сюда, туда-сюда! И никуда! Так вот и не успеваем нигде. И понимая это, за успешностью начинаем гоняться, чтобы с её помощью богатым стать да преуспевающим. Чтобы, значит, жизнь не зря прошла. И тут на ловца зверь бежит. Нате вам! Берите – не продешевите! Недорого! Предложение ограниченно! Вот и хватаем мы по дешёвке то, что и не надо нам. И теряем окончательно то, что имели изначально.Дай бог, чтобы появился в нашей жизни тот, кто пинка нам даст чудесного, пусть и болезненного, да взор наш к Вечному обратит от мамоны. Вот тогда и жизнь наша справной станет, прямой да лёгкой. И споры с самим собой прекратятся. И маета послабнет. Если же не произойдёт такого, однажды непременно скрута нас скрутит. Сделает злобным, в Теньца превратит. Тут уж либо погибель наступит – сломается человек, сопьётся, опустится да помрёт, либо кровь начнём мы у других пить, зажёвывая век чужой и оторопь наводя на детей малых. Они-то очень хорошо таких вот клятышей, как в народе их называли, видят.
Да! Жизнь наша удивительные зигзаги выписывает. Вопреки очевидности. Прошлое, настоящее и будущее настолько прошиты между собой, что нет иногда возможности сказать точно, было это или будет ещё. А быль и небыль друг с другом так плотно связаны, что видятся нам как одно целое. Конечно, можно эти ощущения списать на какой-нибудь эскапизм и деперсонализацию. Можно сказать, что таким образом человек стремится уйти от действительности в мир иллюзий. Только с опытом всё тоньше и тоньше становится грань между действительностью и выдумкой. Тем более что выдумка зачастую творит человека, его облик, его жизнь. Присмотритесь внимательнее, и вы увидите, что сплошь и рядом «хороший понт дороже денег», как говорят народные острословы. Воистину правы были древние греки, говоря, что чем больше узнаёшь, тем меньше знаешь. И хочется вслед за ними воскликнуть: чем больше я проникаюсь миром, чем больше я им болею, тем меньше границ и граней в нём остаётся! Мир без граней! И в нём уже нет вчера, сегодня, завтра. В таком мире ты соучастник крестной казни Христа, в нём ты свидетель его Воскресения. Причём и в лице сотника Лонгина, и в облике благоразумного разбойника Дисмаса – Раха. А может, и самого Христа. Ты, отдалённый веками от того события, – непосредственный его участник.
Не торопитесь предавать сказанное анафеме. Оставьте это про запас. До лучших времён, какие непременно наступят. И однажды, возможно, вы увидите, что нет в сказанном ничего невозможного. Всё есть всё!
* * *
Не могу сказать, как я остался один на один в комнате с «новорождённым». Так уж получилось, что у всех домочадцев срочно образовались какие-то дела, и они незаметно удалились, оставив меня с дремлющим главой семейства. Наверное, всё это можно считать промыслом Божьим. Я ощущал себя очень неловко. Хотелось тихонечко выйти и также найти себе дело. Хоть на тот же закат поглядеть. Однозначно, это намного лучше, чем охранять сон подвыпившего человека. Пару раз я порывался встать и удалиться восвояси. Но что-то меня удерживало. Время, казалось, замерло на месте. И тут «новорождённый» открыл глаза. Окинул взглядом комнату, будто пытался понять, где он находится. Остановил взор на мне, отчего я почувствовал себя ещё больше неловко.
– А знаешь, – сказал он вполне твёрдым и уверенным голосом, – ведь всё это правда!
Я промолчал. Да и что было ответить? Какая правда? О чём мне тут говорят? Может, он меня с кем-то спутал? Мало ли чего привидится подвыпившему человеку. Уж точно всё это меня не касается.
– Я расскажу тебе, как всё это было. И ты… вспомнишь!
Тут я окончательно растерялся. Что я должен вспомнить? Мы только сегодня познакомились. Я о нём слышал от моей судьбы не раз, но он обо мне уж точно не знал. И точно ничего такого, что я мог бы вспомнить, между нами не было. Да уж! Чего только не наговорят спьяну люди… Но голос! Меня смутил его вполне трезвый голос и глубоко осмысленный взгляд. Да и знакомое ощущение того, что я соприкоснулся с чем-то сокровенным привело меня в смятение окончательно. Может быть, вы испытывали это странное и необъяснимое чувство, внезапно накатывающее на вас, когда, к примеру, вы оказывались у старинной башни, полуразваленной стены крепости, возле спуска в подземелье замка? У меня это чувство чего-то значимого, таинственного и в то же время, родного и близкого, но давно утраченного, всегда возникало возле храма Казанской Божьей матери в Астрахани. Когда я проходил мимо него, то каждый раз ощущал это невероятное… нет, это даже чувством нельзя назвать. Состояние? Возможно, и состояние, или стояние рядом с чем-то таким, что для тебя настолько важное, настолько необходимое, но неуловимое. Отчего тебя и охватывает великая радость и великая печаль одновременно. Вот это знакомое мне чувство смутило меня больше всего.