Том II: Отряд

Аш прыснула. Никто не услышал ее в хохоте, насмешках и поздравлениях де Виру, в кошачьем концерте, который устроило копье Томаса Рочестера, пока его командир утирал слезы, рыдая от смеха.

Ладонь Гелимера огладила его завитую бороду.

Когда стихли аплодисменты, вопли и выкрики: «Чума на лягушатников!», он спокойно заметил:

— Стали бы мы держать свои легионы под стенами союзного города и стремиться стереть его с лица земли?

Словно очнувшись от звука голоса Гелимера, лорд-амир Леофрик снова пронзительно затянул:

— Ее спросите! Аш! Аш!

Между досками потолочных перекрытий просочилась струйка земли, пролилась на его лицо, и он с криком отшатнулся, задыхаясь, уставил взгляд на Аш.

— Скажи ему! Скажи повелителю, королю-калифу! Камни пустыни обладают душами. Великий голос вещает, говоря через моего каменного голема, и она слышит его… — голос Леофрика упал, лицо опечалилось. — Как могла ты из-за этой пустяковой войны умолчать о такой угрозе?

— Я… — Аш осеклась, почувствовав за своим плечом плечо Флоры и заметив, как многозначительно поглаживает свою палицу де Вир.

— Скажи ему! — выкрикнул Леофрик. — Дочь моя предала меня, и я прошу тебя, молю тебя … — он вырвал обе руки у священников и выпрямился, глядя прямо в глаза Аш. — Империя предана, мы все скоро умрем, мужчины и женщины, визиготы и бургундцы… скажи моему повелителю, что ты слышишь!

Аш снова почувствовала на себе пристальный взгляд Гелимера. Она обвела взглядом лица визиготов, иностранцев; замерла на мгновенье в нерешительности.

Тихое шипение греческого огня. Виоланта, баюкая пеструю крысу, взглянула на Аш из-под неровной челки — что было в ее взгляде? Женщина-рабыня хваталась за рубашонку девочки, поскуливая, как собачонка.

— Ладно. — Аш положила руки на пояс, поближе к рукоятям меча и кинжала. Слова приносили неимоверное облегчение. — Может, он и не в себе, но не выжил из ума. Послушайте его. Он сказал правду.

Гелимер нахмурился.

— В пустыне… — Аш запнулась, тщательно подбирая слова, — в пустыне к югу от Карфагена есть големы-пирамиды. Вы, лорд-калиф, сами видели их, когда мы проезжали там.

Красные губы калифа в мохнатом гнезде бороды дернулись, и Гелимер прикрыл их пальцами.

— Это памятники нашим святым предкам. Ныне Господь благословил их Холодным Пламенем.

— Вы их видели. Они выстроены из речного ила и камня. Из камня. Как ваш каменный голем.

Он покачал головой:

— Бред.

— Нет, не бред. Ваш амир Леофрик прав: я слышала их. Это их голоса говорили с вами через каменный голем. Это их советы привели вас сюда. И поверьте, им нет дело до вашей империи! — со странным чувством освобождения она взглянула на седобородого визигота. — Амир Леофрик не безумен. Это — дьяволы; во всяком случае для нас они — дьяволы. Они не успокоятся, пока весь мир не покроют тьма и смерть, царящие сейчас за пределами Бургундии.

Она, в общем-то, не надеялась его убедить. И видела по его лицу, что ей это, скорее всего, не удалось. И все-таки ей стало легче, словно, высказавшись, она сбросил с себя тяжелый груз. Она смотрела на Гелимера из-за шеренги янычар и не могла отвести взгляд.

— Что более вероятно? — спросил он. — Что все эти разговоры о дьяволах — правда, хотя каждый может видеть, что сам Бог помогает нам? Или что в Доме Леофрика созрел изощренный заговор против трона, в котором участвует и его рабыня-генерал, подчинившаяся его воле? А вы, капитан Аш, должны были умереть в моем дворце, рассеченная на части ради знаний, которые могли бы мы извлечь из вашего тела. И такая смерть ожидает вас, когда я возьму Дижон.

— Если… — сухо поправила Аш.

Флориан вставила из-за ее плеча:

— Она говорит правду, лорд-калиф. В пустыне есть големы, и вы одурачены ими.

— Нет. Только не я. Я никем не одурачен.

Он снова подал знак, и один из державших Леофрика священников выпустил его руку и протолкался к женщине-рабыне, стоявшей рядом с Виолантой. Женщина отшатнулась от него, скуля и всхлипывая, но священник ухватил ее за железное кольцо на дряблой шее и вытащил вперед.

— Милорды из Франции и Святой Римской империи, — заговорил король-калиф. — Вы сами видите, что милорд Леофрик нездоров. Вы видели, что его дочь-рабыня, наш генерал, также не в своем уме. А теперь вы слышите безумные речи этой бургундской наемницы. Вот в чем причина тому, господа. Я привел сюда эту женщину, чтобы вы сами могли видеть и рассудить. Это Аделиза, мать обеих этих юных женщин.

Священник пнул рабыню, и она перестала всхлипывать. Наступила полная тишина: Аш слышала только тихое шипение в ушах. Томас Рочестер сжал ее плечо.

— Если такова матка, — усмехнулся Гелимер, — удивительно ли, что весь помет бешеный?

Аш уставилась на тупое лицо рабыни. Черты под складками жира чем-то напоминали очертания лица Фарис — сходство было настолько тошнотворным, что до сих пор Аш просто не позволяла себе замечать его. Старуха, лет пятидесяти-шестидесяти, тусклая седина скрыла прежний цвет волос.

Аш открыла рот, чтобы заговорить, но не сумела выдавить из себя ни звука.

— Если такова матка, чего ожидать от щенков? — риторически повторил Гелимер. — Может быть, бредовых речей о дьяволах в пустыне?

— И ваша Фарис, ваша командующая, также подвержена безумию? — резко вопросил де Комин.

— Завоевания нашей империи никогда не зависели от одного генерала, — строго возразил король-калиф.

Де Вир встрепенулся, его светлые брови дрогнули, выражая сомнение:

— Мадам, он готов очернить женщину, которая покорила ему пол-Европы, лишь бы подорвать доверие к вам и Леофрику.

Аш не отозвалась. Она уставилась на Аделизу, которая плакала теперь беззвучно, заливая слезами морщинистые щеки. «Двести лет кровосмешения. Милый Христос и все святые, значит, вот что я…»

Фарис протянула руку и мягко погладила голову рабыни. Лицо ее оставалось бесстрастным.

— Теперь, когда с этим покончено, — коротко бросил Гелимер, — вернемся к Бургундии.

Аш не расслышала ответа Флоры. Ей пришлось отвернуться, выплюнуть в ладони подступившую к горлу блевотину и стряхнуть ее на пол. Глаза слезились — она сморгнула влагу, чтобы никто не подумал, будто она плачет.

— …эмиссара. — закончил король-калиф.

— Эмиссара? — переспросила Аш.

— Он сказал, что хочет послать своего представителя к нам, — шепнула Флора. Ее внимательное лицо обещало сочувствие и помощь, но позже: в эту секунду она вся была — собранность, вся — герцогиня. — Я намерена согласиться. Шпиона потерпим, лишь бы время протянуть. — Она заговорила громче: — Если мы найдем посланца приемлемым, то примем.

Гелимер снова огладил бороду, сверкнув золотыми блестками, и мягко ответил: