Томный дух болотного зверя

Наблюдать подобное зрелище было, что называется — и смех и грех.

Однако, несмотря на возникшие трудности, Ананьев все-таки преодолел нужное расстояние. У крыльца старухиного дома его обогнали Лёга и Алексей. Они занесли воду для колдуньи — каждый по два ведра, и водрузили их на специальную подставку в сенях.

— Спасибо, милочки! Дай вам бог здоровья! — послышался приглушенный дощатыми стенами сеней голос колдуньи. — Что у вас там случилось?

— Да ничего, бабуль, просто один из наших в твоем колодце побывал, но с ним все в порядке, — отозвался Лёга, вылетая на улицу.

— Ой! Да как же такое могло случиться? Я ж предупреждала! — заохала старуха, уже ни к кому конкретно не обращаясь.

Вскоре к Лёге присоединился Алексей, и они заспешили помочь Ананьеву перейти по узкому мостику через дренажную канаву, к дороге.

Собственно, это оказалось легче, чем можно было предположить. Ананьев, что называется, — расходился, постепенно обретя прежнюю способность ориентироваться в пространстве и управлять своими движениями.

— Борис Михайлович, у вас есть сухая одежда? — спросил Виктор.

В ответ ему, Ананьев сграбастал из машины свой рюкзак и начал дрожащими пальцами расстегивать его. Через секунду обнажившиеся недра мешка, не очень удачно, — прямо в придорожную пыль, извергли несколько рубашек и брюки.

— Все нормально, я подниму, — сказал парень.

Больше не обращая на Виктора внимания (да и игнорируя вообще все вокруг) Ананьев встал посреди улицы, загороженный от взглядов немногочисленных, но все же присутствующих вокруг селян (которые, как и во всех селах, от нечего делать, рассматривали: кто же это приехал к старой ведьме?) и, расстегнув ширинку, начал спускать мокрые штаны.

— Ну, нельзя же так, Борис Михайлович! — ужаснулся Виктор, одновременно понимая, что человек до сих пор находится не в себе. — Здесь плохое место для переодевания.

— А где хорошее? — выдохнул Ананьев. — Только не говорите, что в саду. Туда я больше никогда не вернусь!!!

— Пойдемте, хотя бы в «Газель», — указал парень на микроавтобус.

Ананьев проследил взглядом, куда указывает Виктор, кивнул, выражая свое согласие, и позволил парню отвести себя к фургону.

— Досталось мужику, — тихо произнес Алексей.

— Ничего страшного. Он просто пережил сильное эмоциональное возбуждение. Дайте ему отдохнуть, и все нормализуется, — сказал на это Купер.

— Планы-то не будем менять? — Алексей прикурил сигарету.

— Конечно, нет! Сейчас он проедется в машине, потом ребята организуют ему шезлонг, разведут костер. Кругом лес, птички щебечут. Хороший отдых! Вскоре его восприятие переменится, и он станет вспоминать случившееся уже по другому, думая как все здравомыслящие люди: пронесло и ладно!

— Едем? — спросил выглянувший из «Газели» Виктор.

— Едем! — то ли скомандовал, то ли ответил на его вопрос американец.

Ананьев уже сам, без чьей либо помощи прошел от микроавтобуса до машины. Движения его оставались еще не точными и автоматическими, как у робота. Однако шагал теперь Борис Михайлович твердо, и никому даже в голову не пришло, что он может усесться в вездеход, вместо длинной «Нивы»…

конечно, кто ему сказал, где будет его место?!

…и мгновенно провалиться там, в глубокий сон (реакция на перенесенный шок бывает непредсказуемой).

— Ой, ну куда же вы смотрели! — огорчился замешкавшийся в «Газели» Виктор, когда покинул автобус.

Сперва, все удивленно на него посмотрели, но потом, когда догадка осенила их, только и смогли, что выразить ему свое сожаление.

Получилось очень неудобно. Виктор хотел ехать с Юлей (а она — с ним). Но теперь требовалось, чтобы рядом с Ананьевым находился, хотя бы по пути до заброшенной лесопилки, кто-то очень хорошо ему знакомый и владеющий навыками психологического консультирования (Купер, естественно, тут не принимался в расчет, покуда сейчас ему предстояло, вместе с его соотечественниками, выгружать оборудование из «Газели», а, следовательно, оставаться в поселке). Алексей мог бы уступить парню руль длинной машины, но старый ученый, по ошибке, забрался не в нее. Выходило, что Виктору, по любому, предстоит отправиться в путь раздельно со своей девушкой.

— А как же я?! — бросилась Юля к нему.

— Да вот, черт! — выругался парень.

Виктор тихонько, чтобы не разбудить старого ученого, затолкал его рюкзак между передними сиденьями вездехода.

— Придется тогда с ребятами ехать, — погрустнела девушка.

— Видишь, какая штука жизнь. Совсем недавно ты горевала, что поедешь не со своими кастрюльками, а теперь вынуждена с ними ехать, — подмигнул ей Виктор.

— Но зато без тебя!

— Не грусти. Пусть мы поедем в разных машинах, но ведь я и ты не далеко друг от друга. К тому же, потом будет вечер, ночь, палатка на двоих — на меня с тобой…

— Я люблю тебя! — страстно произнесла Юля и поцеловала Виктора в губы.

— Я это запомню, — улыбнулся в ответ парень.

Юля направилась к длинной «Ниве» и устроилась на заднем сиденье, рядом с Лёгой и Андреем.

Алексей дал отмашку, что готов.

Виктор завел свою машину, и автоколонна, тускло, мерцая фарами в лучах догорающего, но все еще яркого, солнца, поехала вперед.

8

Виктор рулил по сельской дороге, объезжая многочисленные повреждения асфальта.

Казалось бы, вездеход, с его огромными колесами, должен был не замечать всех этих кочек, но получалось совсем наоборот: машина прыгала на выбоинах, подобно мячику, вытряхивая и душу и кишки.

Парень быстро уразумел, что стихия таких покрышек не скорость на шоссе, а медленное ползанье в грязи. Грязи, правда, пока было не видно, но местность, с каждым километром продвижения вперед, становилась все более суровой. Первая полоса колхозных полей, как и предрекала старуха, кончились, и теперь единственным признаком существования здесь людей осталась только эта выщербленная полоса асфальта. Остальной же пейзаж вгонял в уныние: две стены (слева и справа) могучего леса, сквозь ветви и листву которого даже у обочины дороги уже не проникал свет. Виктор представил, как сумрачно и влажно в этом лесу, и поежился.

То ли от тряски, вызванной ухабами и прыгучими покрышками, то ли от плохого сна, минут через двадцать после начала движения, проснулся Ананьев.

— Как вы, Борис Михайлович? — спросил его Виктор.

— Плохо мне что-то, — ответил тот, приглаживая растрепавшиеся волосы. — А где…?!

Ананьев встревожено заметался на своем месте. Так, наверное, искал бы сумку с миллионом долларов, положенных в нее, какой — ни будь грабитель банков, потерявший на некоторое время сознание, скажем, — из-за того, что чуть не утонул, пытаясь оторваться от преследования полицейских, благодаря прыганью с высокого обрыва в глубокий омут, но он знает, — эта сумка сулит ему шикарную жизнь.