Тонкая грань

По утрам и вечерам к Йоко приходила равнодушная и флегматичная Нему и приносила еду. "Какая забота, убиться можно", - ворчал внутренний голос Накамуры. Вступать в разговор девушки не спешили. Нему просто терпеливо ждала, пока Йоко разделается с едой, и попутно следила, чтобы та, пока её руки развязаны, не натворила каких-нибудь дел.

Но в тот роковой день, вопреки обычаю, лейтенант Куроцучи не ушла сразу же, после того как приковала Йоко к столу. Вместо этого она недолго побуравила её взглядом и произнесла отстраненно, словно разговаривая сама с собой:

– Вас, наверное, не посвящают в то, что происходит в Обществе душ, Накамура-сан. Сегодня закончилось слушание по делу Айзена Соскэ, и Совет сорока шести приговорил его к двадцати тысячам лет заключения.

Йоко в ответ на это только усмехнулась. Гуманность Совета продолжала её поражать. Надо думать, сам Соскэ от приговора был просто в восторге. Она уже собралась выйти с ним на контакт, как только за Нему закроется дверь, однако девушка не двигалась с места.

– А также состоялся суд на Ичимару Гином, - продолжила она.
– И, согласно приговору, через тридцать дней его казнят во дворце правосудия путем распыления на духовные частицы.

Примечание к части

Все, автор проснулся и намерен закончить этот фик в самом скором времени! И да начнется жесть!

Том 3.

Глава 51. Искушение Айзена. Ночная встреча

Гин!

Услышанное повергло Йоко в самый настоящий шок, и она, вытаращив глаза и открывая и закрывая рот, словно выброшенный на берег окунь, не могла толком связать и двух слов.

Нему, видимо, решив, что и так наговорила лишнего, поспешно удалилась, унося тарелку и стакан и оставляя Накамуру в одиночестве.

Как?! Почему?! За что?!

Йоко попыталась дернуться, но проклятые наручники держали на удивление крепко. И она, словно полностью лишившись способности соображать, отчаянно брыкалась в тщетных попытках освободиться и чувствовала, как с каждым разом холодная сталь все больнее врезается в её запястья, раздирая кожу до крови.

"Похоже, Накамура-кун, ты уже не испытываешь прежней уверенности в себе?" - голос Соскэ прозвучал настолько вкрадчиво и тихо, что поначалу Йоко даже его не заметила, приняв за одну из бессмысленных мыслей из числа тех, что хлебом не корми дай вылезти в самый неподходящий момент.

"Так ты уже знаешь последние новости?" - вопрос прозвучал как-то уж слишком жалобно, и в другой день Йоко бы устыдилась этому обстоятельству, но сейчас её меньше всего волновало, что может о ней подумать Соскэ.

"Ну, несмотря на то, что охрана почему-то обходит мою камеру десятой дорогой, мне действительно все известно", - невозмутимо отозвался он.
– "И даже не будь мы одним целым, я бы и так все знал. Просто потому что решения Общества душ по каким-либо вопросам вообще никогда не были для меня тайной, и предсказать их более чем просто".

"О чем они, черт возьми, думают?!" - главный вопрос, волновавший Накамуру с момента объявления новостей, так и пылал возмущением и еще больше искренним недоумением происходящим.

"Не делай вид, что ты удивлена, Йоко", - неожиданно жестко сказал Айзен.

– "Если ты забыла, я с самого начала предупреждал, что Общество душ не простит тебе ухода в Уэко Мундо. А чем Гин лучше тебя? Вы оба слишком сильно втоптали свою репутацию в грязь, чтобы один-единственный поступок, в частности ваша попытка остановить меня, перечеркнул все остальное".

Йоко промолчала, стиснув зубы от бессилия и невозможности что-то сделать.

"Так что не стоит так удивляться, ты ведь всегда знала, что я прав, хоть всячески и пыталась убедить себя в обратном", - хмыкнул он, и Йоко словно наяву видела его излюбленную полуулыбку.
– "И, несмотря на твои убеждения, ты все же не устояла. Все же явилась в мир живых на битву. Глубоко в душе ты всегда верила каждому моему слову, Накамура-кун".

"Но этого не может быть!" - горячо возразила она.
– "Совет сорока шести не может, не имеет права игнорировать тот факт, что они в неоплатном долгу у Гина!"

"Конечно, может", - мягко произнес Соскэ.
– "Я даже готов поспорить на что угодно, что и они, и Готэй 13 хотят как можно скорее закрыть это дело и вообще все, что так или иначе связано с этой историей. Можешь не сомневаться, Йоко, что как только придет время суда над тобой, то, вне зависимости от твоих аргументов, ты повторишь участь Гина. Иронично, не так ли?"

"Это нечестно..." - покачала головой Накамура.

"В отличие от тебя, Йоко, ни я, ни они никогда не говорили, что играют честно", - заметил Соскэ.
– "Быть оптимистичной идеалисткой, конечно, хорошо, но не всегда полезно. В ситуации подобной нашей у реалиста куда больше преимуществ. Другой вопрос: что теперь будешь делать ты, Йоко?"

"Не исключено, что Нему сказала мне это не просто так", - произнесла Йоко.
– "Может, это намек? И они в обмен на мое признание смягчат приговор?"

"Ты не хуже меня знаешь, что не смягчат", - сказал Айзен.
– "Понимаю твое желание найти разумное объяснение происходящему, но самообман никогда не будет выходом, уже поверь мне".

"Но ведь попытаться стоит..." - задумалась она.
– "Что я теряю, в конце концов? Я могу предложить им сделку... Мое признание за свободу Гина. Хоугиоку сказала, что они не смогут меня убить, как не смогли убить тебя".

"А еще я сказала, что не дам тебе проговориться, Йоко", - внезапно подала голос Разрушительная сфера.
– "И хочу напомнить, ты сама меня об этом попросила. "Что бы ни случилось, не позволь мне проговориться", - таково было твое конкретное желание. И я его выполню. Ты не скажешь ни слова".

"Но ситуация изменилась! Я понятия не имела, что дойдет до такого!"

"Условие было, что ты будешь молчать вне зависимости от ситуации, Йоко", - возразила Хоугиоку и, видимо, чтобы смысл её слов дошел окончательно, емко повторила: - "Ты не скажешь ни слова".

"Так что ты будешь делать, Йоко?" - осведомился Соскэ.
– "В данной ситуации тебе не на кого положиться. Единственный, кто согласился бы тебе помочь, не задумываясь, это Куросаки Ичиго, но, сама понимаешь, он уже вне игры".