Тонкая стена

— Пусть разворачивает людей в наступательные порядки. Но пусть ждут вестового из Мурома. Направление удара я сам задам. — ответил Федор. — Сдается мне что у дер Хонника война на уме. Как говориться, «хочешь войны, шли посольство»!

— Как то это непонятно, что за пословица такая? — покачал головой воевода.

— А ты не вникай, — улыбнулся Федор, — поверь на слово.

— А эти, самострелы, с собой тащить? — поинтересовался Кузьма.

— А как иначе? Изъяслав то понятно, то и смотреть на наши метатели не хочет, а ты надеюсь, без них еще воевать-то не разучился? — вопросом на вопрос ответил Федор.

— А что, надо? — подыграл Кузьма.

— Не надо. Так на всякий случай спросил. Кстати пусть твои тайные люди заедут к Мирославу и выяснят, можно ли еще чего с собой забрать из его мастерских.

Лицо Кузьмы отразило испуг.

— Мы ж с собой неиспытанные образцы повезем. Что, опять будем трупы по деревьям развешивать? Бей своих, чтобы чужие боялись?

— Ты подумай, как нам сделать так, чтобы этих ужасов не мы, а противники боялись. — сформулировал задачу Федор.

— Если Мирослав смог огненный порошок воссоздать, надо эти трубы порошком начинять и прямо в гущу вражеских войск швырять с помощью магии. Со Змей Горынычей к примеру. Народу от осколков может полечь жуть сколько. Но, конечно, лучше было бы это дело испытать…

— Некогда испытывать, Кузьма, некогда. И вот еще что — войско ведите через леса. Дорог избегайте. Торгового Тракта придерживайтесь но на него не выходи.

— А где мы их потом собирать буду? По кочкам болотным? Никогда такого не было…

— А сейчас будет. Вот тебе от меня маленькая грамотка для Велеха. Организуй доставку. Он даст леших, они проводниками пойдут.

— Ле-е-е-шие? — недоверчиво протянул Кузьма. — А ты уверен, что они до конца с нами пойдут?

— Уверен, Кузьма. Тебе ведь твои люди доложили, что Велех ко мне приезжал?

Кузьма, как когда-то давно в Городище, осклабился.

— Доложили. Скажи-ка, уважаемый, а мы не ради них на войну попрем? Как прикажешь боевой дух в войсках поддерживать?

— Нет, Кузьма, воевать мы будем ради себя. Ты для дураков свои портки цветные прибереги. Я-то тебя знаю. Думаешь, мне неизвестно, как ты спишь и видишь, что Мирослав работу успешно закончил и тебе в руки новое оружие безо всяких схронов вверил? Ты мне вот еще что скажи — твоя разведка тебе что-нибудь о том, что у Ганса есть такие же умельцы, как наш, ничего не докладывала?

— Нет, уважаемый. Ни одного донесения. Где он свои пукалки хранит и чем их снаряжает — я примерно знаю. А вот более — ничего. Но, в принципе, я с тобой согласен. Первыми надо нам атаковать. И хорошо бы Ганса в сыру землю в первом бою отправить. Есть у меня чувство, что без него развалится вся махина Фатерляндская. Наше Великое Княжество куда более полюбовно создавалось.

— Оттого и тороплюсь я, Кузьма. Дать ему еще годик у кормила постоять — так его купцы быстренько из лоскутного одеяла общий базар сошьют. Получается, задач у нас с тобой две — Ганса убрать и на новые государственные рубежи выйти.

— А что за рубежи ты себе видишь, уважаемый? Их-то тоже в задачу войску ставить надобно.

— Кенигсберг брать надо. Там граница Великих Белых Болот, сам знаешь. На них надо закрепится. Ты же знаешь, чтоТорговый Тракт там проходит. А кроме него Ганс негде своивойска то не проведет. Русинские леса это Вам не фатерлндские равнины….Продержаться немного, пока Велех своих лешаков туда не перебросит. А потом засеки оборудовать на новой границе и основное войско на сухие земли выводить. Лешаки — они, конечно, сволочи порядочные, но, ежели их как прослойку на наших новых границах выставить, то никакие огненные трубы их с места не сдвинут. Увязнет там Ганс, в войне этой болотной, и на зверье тамошнее все свои запасы и потратит. Чем еще вал атаки звериной ему останавливать, как не новым оружием? А мы время выиграем. А уж потом….

Федор крякнул.

— Что ж, Великий, план этот, конечно, хорош. — кивнул воевода. — Главное — успеть от засек основные силы отодвинуть, да лешаков вовремя дождаться.

Федор не без труда подавил всплеск самодовольства от нового титулования, примененного Кузьмой и ответил:

— Все зависит от того, насколько грамотно ты со своими тысяцкими и сотенными сегодняшний да завтрашний день проведешь. И главное — начинай работать с лешаками немедля. Не давай им думать! Не давай! Короче, пусть думают, что мы отныне — братья навек. А теперь — веди к немтырям. А то они заждались, поди.

— Подожди, уважаемый, а Изъяславу то рассказать о плане нашем?

— Ты что не изучил еще его? Сам поймешь что надо рассказывать, а что нет? Поймешь?

Кузьма кивнул.

— И вот еще что, — внезапно решился Федор и притянув воеводу к себе вплотную прошептал.

— Вперед вышли отряд с метателями. Сам возглавишь его. Как подойдете к Дорогобужу, выясни есть ли войска у Кенигсберга. Если фатерляндцывойну затевают, они таи ужевойска собирают. Больше сам знаешь и негде им развернуться. В общем коли лагерь есть, устраивай «огненную стену». Справишься?

— Не впервой уважаемый, — подмигнул Кузьма, — все как обычно?

— Конечно! А теперь пошли. Чай нас уже заждались.

Кузьма повел Федора через дом. Федор более не поражался дикой обстановке и раскраске дома. Наоборот, теперь его глаз стал замечать многочисленные потайные двери и выходы. Он понял, что воевода всем этим буйством красок отвлекал внимание от весьма хитрого устройства собственного дома.

Наконец они догнали свиту, столпившуюся у двери у комнату приемов. Федор увидел Всеслава и подозвал его к себе.

— Пойдешь со мной. Насчет воеводы — скажешь, что я не велел. Пусть думают, что хотят. Иди Кузьма, действуй. А с тобой я попозже поговорю, — бросил напоследок Федор Всеславу, в чьих глазах читалась плохо скрываемая обида.

И вотФедор стоял перед посольством. В посольстве было три посланника. Один из них, голубоглазый и белокурый гигант, представлял собой ходячий образец рыцаря Фатерлянда. С ним, насколько понял советник, былмолодой юноша, судя по всему оруженосец. А вот на третьей фигуре взгляд Федора задержался. Не часто ему приходилось видеть людей со столь живыми глазами, особенно среди власть предержащих любой страны. Жадные, злые, заносчивые взоры попадались сплошь и рядом, а вот такие лица были редки. Незнакомец совсем не пытался играть роль государственного мужа. Он был им.

Рыцарь произнес длинную фразу на фатерляндском языке, и в роли переводчика, к удивлению Федора, выступил тот самый заинтересовавший его человек…

— Приветствуем тебя, досточтимый Федор, — заговорил он на чистом русинском языке, правда с небольшим акцентом. — рыцарь Вертер дер Хонник и я, его секретарь, Швисс из Нюрнберга, посланывеликим и могучим Гансом дерХонником.

— Что ж, садитесь, гости дорогие.

Федор пригласил гостей за стол. Когда все расселись, Швисс заговорил. Федор сразу отметил что белокурый дер Хонник молчит. Значит, все, что говорит этот Швисс, идет лично от него. Что ж, ясно, чьей головой думает это посольство. Федор мысленно улыбнулся. Что ж, ему и самому в прежние годы приходилось точно также «толмачить» на переговорах с посланцами Великого Востока, пока князь только что мух на стенах не давил.