Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Тонкий ноябрьский лед
Шрифт:

В отель вернулась на закате. Охрана на посту пропустила меня по бирке, выданной администратором. Пропустили без лишних вопросов, хотя и недоверчиво оглядели мой экстравагантный наряд. Только после того, как ворота за спиной закрылись, я стащила платок и сняла юбку. Пересекая вестибюль, комкала красные тряпки и, кажется, ничего не ответила на слова Кирилла, пошутившего над одеянием Шахерезады.

– Они ужинают! – крикнул мне Кирилл.

И я, миновав лифт и проход на цокольный этаж, прочитала надпись на указателе и свернула к столовой формата «все включено». За столом на три посадочных места ужинали Лиза и Денис.

Отполированная до зеркального блеска тарелка Кирилла сиротливо стояла с погрызенным яблоком.

В висках до сих пор стучало.

При виде меня Денис убрал грязную посуду, чтобы расчистить скатерть, и отодвинул стул, приглашая присесть. В висках застучало сильнее. За мной гнались. Что же чувствует Лиза, когда какой-то ненормальный подстерегает ее в подъезде не разово, а систематически? Чувство не поддается ни описанию, ни определению, ни контролю. Оно охватывает тебя всю, от макушки до пят, когда понимаешь, что это не розыгрыш и не выпуск новостей.

– В фильмах меня привлекает реалистичность. Когда герой – воплощение обычного человека. С недостатками и достоинствами, с болью, с грузом прошлого, с нереализованными амбициями, с победами и сокрушительными поражениями. Вселенная в герое. А не пустышка для захватывающей картинки, – высказывалась Лиза. Горячая дискуссия началась задолго до моего появления.

– Никто не спорит, – Денис ткнул вилкой в воздух, – В принципе, фильм со скучными, однообразными персонажами, у которых есть лишь внешность, вряд ли получит признание. Но существуют жанры, не располагающие к долгому предисловию.

– Боевики, например, – Лиза улыбнулась, – Но ты не понял, о чем я. Даже в боевиках персонаж может быть реальным человеком, которому тоже и больно, и грустно, а может быть картонной куклой с неестественной гримасой.

– Тут уже причина в актерской игре.

– Это тоже. Кто-то играет, а кто-то проживает жизнь своего героя.

– Суть актерского мастерства как раз в том, чтобы сыграть, – Денис, не отрываясь от спора, подал мне сахар и стакан чая, который они прихватили у раздачи. Чай я пью без сахара, потому оставила пакетик для Кирилла – ему вечно все пресно.

– Хорошая игра все равно будет игрой. Неужели не видна разница? Самые талантливые актеры ролью живут.

– Кажется, мы отошли от темы.

Живот свело от голода. Несладкий чай натощак только распалял аппетит. У раздачи я мысленно сосчитала от одного до ста и обратно, успокаиваясь. Концентрация на ерунде неплохо разгружает переполненный впечатлениями мозг.

Мама ответила на мои огромные сообщения, в которых я пыталась с ней поговорить, смайликами. Не могу скрыть, что презираю ее методы. Выводит на скандал, доставая тебя любыми путями, но, когда ты ищешь способ коммуникации, то уходит в глухое непонимание, оставляя после себя лишь раздражение. Если нет диалога, то обиды накапливаются, пока копилку не разорвет. Я рассматривала еду и обнимала поднос. Вся разбитая. Хотелось быстрее уехать из города.

Когда вернулась к друзьям с наполненными тарелками, Денис как раз соскоблил с салата прогорклый майонез, вникая в рассуждения Лизы – какой нужен бюджет для оскароносного фильма? Там нет порога.

– «Рокки», между прочим, получил Оскар с бюджетом в 4,5 миллиона долларов. Всего, – отстаивала свою точку зрения Лиза, – У его конкурентов не было ни шанса.

– В 1970-х, – ответил Денис, – Инфляция.

Тогда это была совершенно иная сумма.

– Не до такой степени.

Примкнув к кружку этих кинокритиков, я озвучила:

– У фильма «Побег из Шоушенка» нет ни Оскара, ни Золотого глобуса, а он уже тридцать лет возглавляет все списки рекомендуемых к просмотру фильмов.

Я хотела закончить их спор, сведя разговор к тому, что престижные награды и народная любовь не всегда идут рука об руку, но Денис поразил своей эрудицией:

– Да, но в том году его затмили «Форрест Гамп» и «Криминальное чтиво». Чересчур жестокая конкуренция.

До одури воодушевленная Лиза искала способ вывести коэффициент успешности кинокартины: соотношение бюджета и известности исполнителей главных ролей.

Везет им. Мне сейчас ничего обсуждать не хочется, даже такую интересную тему, как фильмы. Но из вежливости я поддержала беседу:

– Не забудь про мастерство режиссера, – улыбнулась я, кусая банан, – Но все это опять разбивается о факты.

– Какие?

– Дорогие проекты проваливались в прокате, а дешевые становились шедеврами, как и наоборот. Гарантий все-таки нет. Нет никакой формулы, которая гарантирует успех.

Если подумать, то нигде и никогда нет гарантий.

Перед уходом я положила посыпанную пудрой булочку, обернув ее салфетками, в большое отделение сумки. По идее, уносить еду в номер запрещено, но я сгорала от нетерпения, когда предвкушала, как съем это сдобную булку и запью ее чаем под сиянием звезд. Не здесь, в переполненной столовой, а в уединении.

– Вас проводить? – Денис подпирал стенку у лифта. Ему на девятый этаж. Нам – на четвертый.

– Доберемся, – Лиза тоже припрятала что-то из съестного.

Мы переглянулись, как заговорщики. Дениса, потерявшего нить разговора, увез лифт. С Лизой наперегонки мы помчались наверх, добежали до второго лестничного пролета, ведущего на третий этаж, и обе повисли на перилах, задыхаясь.

– Как же вредны физические нагрузки после плотного ужина. Меня сейчас стошнит, – жаловалась Лиза. Но стенания быстро перетекли в похрустывание плоскими хлебцами, которые она стащила с ужина.

Как ты ешь эти корки?

– С аппетитом.

Для меня обычные хлебные корки и то были лучше.

Фигура Кирилла мелькнула в просвете между перилами, но к нам он не поднялся, его лицо покраснело, а на лбу вздулись синие вены, столь явные, что и через этаж заметны. Он чем-то расстроен. И зол. Лиза выдернула нитки из расползающегося оверлочного шва на футболке и сказала, скрывая тоску непринужденностью:

– Мы здесь вместо его гастролей.

– Серьезно?

– Они с командой от института организовали выездные мероприятия, собирались отработать навыки, привыкнуть к вниманию публики… Но Кирилла заменили на второкурсника. Близкий друг обменял Кирилла на новичка.

– Почему? – недоумевала я.

– Этот друг – организатор их выступлений. Он за эту замену получил щедрое вознаграждение. Второкурсник тот, кроме как реализовывать билеты через знакомых, ничего не умеет, но его отец посчитал, что сыну нужна практика. И заплатили.

Из груди вырвался смешок. Ядовитая ирония. А я-то считала, что незадачливые балагуры, вроде Кирилла, не испытывают ни разочарования, ни скорби, у них отсутствует кнопка «уныние», они всегда веселые и взбалмошные. Вечные оптимисты.

Поделиться с друзьями: