Топ-модель

— Какие события?

— С нашими любимыми олигархами, — следует ответ и я узнаю, что некоторые фигуранты на нашем домотканом политическом олимпе, нахапавшие за последнее десятилетие миллионы и миллионы в валютном эквиваленте, канули в зарубежном небытие; впрочем, правда, ещё барахтаются, как гуси в нечистом пруду, а вернее, это дерганье висельника после того, как из-под него выбили березовую табуретку.

— Надо сказать, — вмешалась тут Женя, — что табуреточку наш Алекс выбивал.

— Не надо переоценивать мои возможности, — засмущался менхантер. — Я скромный герой своего трудового народа. Табуреточку выбивали мы общими усилиями.

— А теперь новую табуретку подставляем? — нашлась я. — Для Шопина.

— Ребенок меня покоряет, — восхитился Александр. — Я сразу почувствовал в ней родственную душу.

— Какой ещё ребенок, — запротестовала. — Мне уже семнадцать.

— Семнадцать и моей… — хмыкнул охотник на людей, — душе.

Здесь мы услышали возмущенный голос Евгении, прерывающий наше глуповатое кокетство друг перед другом:

— Черт возьми! Тогда мне сколько? Десять?

Сестра не успевает получить ответа: наше коротенькое автомобильное путешествие благополучно завершается: праздничный и яркий «Балчуг», отражая свои огни в реке, встречает гостей.

Их много и они по базарному толкаются у парадного входа, словно боясь не успеть поздравить высокопоставленного сановника.

Мы не спешим выходить из машины — по словам Стахова, к нам должен подойти некто Виктор, с которым я и буду работать.

— Работать? — фыркаю я.

Мои спутники начинают уверять, что это тоже работа, такая, как, например, работа ассенизатора.

— Да, мы очищаем общество от мерзости бытия, — не без патетики говорит Алекс. — И гадких людей. Посмотри, Маша, — указывает на парадную дверь ресторана, — на этих представителей высшего света. Бомонд! Политическая элита! А снять мишуру с каждого… там такая черная бездна!

— Слова, слова, — по-взрослому делаю замечание.

— Пожалуйста, будем конкретны. Кто у нас инженер человеческих душ? Правильно — писатели. Смотри — знаменитый Б.Хунин. Вон тот, плешивый такой, как верблюд, и небритый. Компилярщик: обворовывает наших великих классиков. В этом ему помогает любимая супруга. Далее, кто у нас вершитель народных дум? Правильно — депутаты. Одна из них — госпожа Мамада. Жадна, пуста, холодна, как камбала. Далее — кто у нас «кормит» народ обещаниями? Правильно — чиновники. Господин Хабибулин занимается госимуществом, любит брать не только борзых щенков, но и мальчиков из стриптиз-баров…

— Все-все, — протестую я, — не хочу ничего про них знать. К черту!

— Действительно, — с укоризной замечает Евгения. — Саша, имей совесть, что ты всем кишки выворачиваешь наружу. Люди живут, как могут. Да, слабы, а когда они были сильны?

— Знание — сила, — не соглашается Стахов. — Маша должна знать в какой она попадает мирок. Здесь никому не верь, не проси, держи удар…

— Все она знает, — отмахивается Женя. — У нас тоже появились проблемы.

— Какие проблемы? — оживает менхантер. — Люблю решать чужие проблемы.

— У тебя гонорары за работу сумасшедшие, — смеется сестра.

Охотник на людей обижается: ради друзей, он готов трудиться и днем, и ночью — безвозмездно. И повторяет вопрос: какие проблемы?

Мы отвечаем: маньяк!

— Ха, — радуется. — Маньяки — мой профиль.

— Алекс, дело серьезное, — отвечает Евгения. — Мы начали заниматься этим…

— Повторяю, если надо будет, я готов, — твердо говорит менхантер. Можете положиться на меня. Девочки, что смеетесь? Вы меня вогнали в краску.

— Ой-ой, какой конфузливый, — шутит Женя. — Если бы я тебя, Стахов, не знала…

— Меня все знают только с положительной стороны.

— «Положительный» — от слова «положить».

— Обижаете, мадам. «Пол`ожить».

На этом наш вечер юмора и шутки заканчивается — на сцене жизни возникает презентабельный красавец во всем белом: костюм, шелковая рубаха, парусиновые туфли, носки, батистовый платочек, трость. Денди! Это и есть Виктор, сообщает Александр, во всем своем благолепии!

Мы выбираемся из джипа, и Стахов заявляет во всеуслышание: у него единственное желание мазнуть лапой в мазуте по костюмчику современника. Тот без энтузиазма принимает слова боевого товарища из окопа и даже делает шаг в сторону.

В окружении сильных и уверенных в себе людей чувствую себя превосходно. Такое впечатление, что нахожусь на границе меж тихим, пыльным прошлым и праздничным, шумным настоящим. Еще шаг и…

Наверное, подобные чувства испытывает дитятко, впервые оказавшиеся на берегу вечного моря: под его ножками горячая привычная планета, а дальше незнакомая полоса, затопляемая набегающими, шипящими, как кошки, волнами. И надо сделать всего один шаг, чтобы оказаться в новом и незнакомом мире…

— Маша идет с Виктором, — говорит Стахов. — Он твой менеджер по модельному бизнесу. Вы отдыхаете, поздравляете новорожденного, вы, вообще, замечательная пара…

— А вы?

— Что мы?

— А вы где будете?

— Рядом, «Маруся», — смеется менхантер. — Не волнуйся. Мы тебя в обиду не дадим. — И хлопает в ладоши, будто мы находимся в цирке. — Итак, начинаем акцию «Шура». Весело и радостно!

— Как называется акция? — вопрошаю, конечно, я.

Но охотник на людей исчезает за автомобилями, равно как и другие действующие лица, мне знакомые. Мы остаемся одни, я и красавчик Виктор.

Он изгибает свою руку калачиком, я тискаю туда свою — и мы пленительной парочкой направляемся в «Балчуг». Никогда не думала, что «границу» между прошлым и настоящим буду переходить вот таким вот образом. Прекрасно-прекрасно! Видел бы меня папа — дело закончилось бы его декадным запоем.

Парадный подъезд освещен, точно проходят съемки «мыльного» телевизионного сериала. Не являюсь ли я глуповатой героиней среди таких же героев, страдающих, самомнением, тщеславием, вечной амнезией, любвеобильными амурами, бесконечными беременностями и прочими латиноамериканскими страстями? «Просто Мария» — не про меня ли это?

Гвардейские швейцары в галунах и крепкие люди в штатском встречают с учтивой доброжелательностью, однако успевают проверить на благонадежность. Затор гостей в дверях имеет объективную причину: всех, без исключения, проверяли на наличие оружия — проверяли с помощью неких портативных электронных устройств, похожих на обувные щетки.

— Мы чисты перед Богом, — шутит мой «очищаемый» кавалер. — Улыбаемся, Маша. Мы так счастливы…

Такого количества счастливых на один квадратный метр я ещё не встречала. Дамы без возраста в вечерних платьях от великого Юдашмана и егозливые кавалеры в смокингах от великого Кроликова напоминали массовку фильма из жизни современных нуворишей. Над праздничной ордой витал дорогой запах парфюмерии и… денег. Так мне показалось, что деньги имеют именно подобный запах — запах дорогого парфюма, приглушенных голосов, быстрых оценивающих взглядов, смешков…