Топтатель бабочек 2

– Думаешь царям легко?

– А чего трудного?

– А для чего царь нужен?

– Как для чего?
– начала дурачиться Нимфадора: - Сладко кушать, почивать, сказки слушать...

– Ага и самых красивых девок мять!
– усмехнулся я.

– Дык разве нет?
– хихикнула она в ответ.

– Вот мы с тобой уже бухучет учили?

– Учили.

– И что там главное?

– Свести дебет и кредит. Чтобы значит доходы были больше расходов.

– Вот! А что пользы от царя? Ведь то что он много кушает и прочие удовольствия, это сплошной расход. А в чем доход? Доход в его власти! В организации чужой работы! Это значит его работа в том, чтобы кто плохо дело делает наказать, а кто хорошо поощрить. А если царь хорошо казнит и милует кого надо, но при этом и жрет поменьше, так от этого государству сплошной прибыток! Значит хороший царь это умеренный царь с мудрой головой. Как-то так...

Пока я философствовал, молот перестал бумкать и Нимфадора уже отрубилась в глубоком сне моментально. Философия для нее была отличным снотворным. А я только хотел развивать идею о том, что у мудрого царя люди поменьше воюют и побольше мирно трудятся. И все сыты. И бабы больше рожают детей. Ладно, посплю...

***

– Алеша пора вставать уже! Чего ты стонал-то? Али сон плохой?

– Точно, плохой. Ко мне во сне тетка пристала и говорит, пиесу мне почто не пишешь? У меня в тиатре нечего показывать!

– А и правда чего не напишешь? Времени нет?

– Да я с дуру пообещал. Дело не во времени. Одно дело вам байки травить, а другое дело тиатр! Там понадобится одобрение церкви! А я только всякую ересь нести могу. Церкви вообще ничего не понравится в принципе.

– Это пошто?

– А ты думаешь почему церковь так люто скоморохов гоняла? Даже смерти предавала.

– Это как-то не по божеским законам. Они вроде только радовали людей. Зла не делали.

– Потому что церковь живет по церковным законам, а не по божеским. А для церкви невыгодны конкуренты. Церковь хочет быть сама тиатром единственным для всех. Ничего личного, только бизнес.

– Грех такое говорить!

– Это не грех, говорить правду. Но опасно конечно. Ты права. С церковью бодаться пока опасно. Так что молчу-молчу.

– И пойдешь к заутренней молитве!

– Вау! Не охота как... ладно встаю.

***

Петер 1 шел пиная осенние листья, ботфортами, вдоль строя моих стройбатовцев, с удивлением разглядывая их форму.

– Какие-то они у тебя сильно потешные, - пробормотал он мне с досадой, остановившись: - И на что только деньги потратил? Что за скоморохи? Китайские добровольцы какие-то.

– Да что не так-то батюшка?
– удивился я, оглядев стройбатовцев: - Все продумано. Ничего лишнего. Нормальная полевая форма. Парадной мы не шили.

– На кой им кирасы ковали?

– Чтобы пуля не брала!

– А если возьмет?
– потянулся за пистолетом царь.

– Ясно дело возьмет, - испуганно ухватил я его за руку: - В упор же! А вот излетная уже не так опасна пуля. Не губи парней!

– А что это за дурацкое колесико приклепано к кирасе на пузе?
– покрутил ролик государь пальцем у побледневшего стройбатовца.

– Сейчас все объясню!
– сказал я: - Государь, дело в том, что это не пехота и не драгуны или кирасиры. Это инженерные войска! То есть войска не боевые, а войска поддержки. И им не надо нападать. Но им надо уметь защищаться хорошо. Поэтому спереди кираса, а сзади плащ-невидимка. Ну-ка боец залечь!

Боец сразу лег и накрылся капюшоном маскировочного костюма.

– Видишь государь, спрятался и невидно почти. Лежит себе куча непонятная.

– А колесо значит, чтобы по земле елозить по-пластунски?
– кивнул царь.

– Точно!
– согласился я: - Боец ползи вперед скрытно.

Тот шустро пополз, перебирая руками и ногами, едя пузом на широком медном ролике.

– Благодаря ролику он может быстрей ползти!
– радостно похвастался я. Петр поморщился:

– Дурь все это Алеша детская! Пешком, али бегом все равно быстрей. Ползают только тати! Как ему воевать лежа? Что за солдат? Сразу в плен возьмут.

– А у нас специальное оружие придумано, чтобы лежа стрелять.

– Да лежа и не прицелишься!

– Он сможет. Я же говорю специально оружие. Боец, ползи на рубеж мишени и начинай огонь по условному противнику. Гляди государь на тех чучел в шведских мундирах!

Боец резво выполз на рубеж огня в тридцати метрах от чучел и приготовив свой пистоль к стрельбе крикнул "к бою готов".

– Я же говорил, что он даже и не целится!
– воскликнул царь, глядя как боец держит пистоль двумя руками уперев в землю.

– Ему и не надо! Главное не упустить!
– усмехнулся я: - Залп по мишени!

Щелкнул боек по капсулю, и сразу начала хлестать картечь по чучелам. Тот лишь только корректировал положение пистолета, направляя картечь в нужном направлении, и щурясь от дымового облака, которое росло вокруг него. После десятого щелчка, заряд закончился и боец вскочил.

– Боец Козлов залп закончил!
– крикнул он, уткнув ствол вниз, на случай, если еще один остался заряд.

– Чисти оружие и вставай в строй! Пойдем пока батюшка посмотрим на чучела.

Мы пошли и царь с удивлением начал смотреть на издырявленные тряпки мундиров. Все пять чучел имели поражения.

– Вряд ли их бы это убило, - покачал головой царь: - Дырки мелки.

– Зато вывело из строя!
– ответил я: - Раненый лучше мертвого! Выгодней ранить противника, а не убивать!

– Это почему?

– Раненый продолжает кормиться, получать содержание, его нужно вывозить. А вернувшись к себе, он будет сеять страх и панику своими рассказами о том как страшен враг. А если мы поймаем, то сможем допросить. Кругом выгода. А мертвый просто труп. И пользы от него только минус один. И лишний грех на душу.

– Настоящий солдат силен штыком! В строю!
– начал поучать Петр: - Под барабан! Ать-два, сено-солома! На штык врага! Ура! Вот что такое солдат!

– Ты хочешь посмотреть штыковую атаку нашу батюшка?
– пожал я плечами: - Так мы сейчас исполним. Стройотряд первый! Скрытно на рубеж штыковой атаки марш!

Два десятка бойцов с левого фланга накинули капюшоны на каски и развернувшись в линию упали и поползли по-пластунски на рубеж к чучелам, скользя невидимыми тенями среди листвы. Их лешачий костюм из овчины, был дополнен разноцветными лоскутами и желтыми листьями, и удачно сливался с землей. Не доползая метров двадцать до чучел, они выровнялись и напружинились к броску.