Тор. Дитя Асгарда

– Значит, держим путь на юг? – уточнил Стивен.

Я кивнула.

– Но сначала мы заедем в аптеку и купим мне тайленол.

Роджерс издал короткий смешок.

– Итак, нам нужно добраться до города Ставангера, примерно пять часов пути на машине быстрым ходом, а потом на пароме до Люсеботна. Еще четыре часа.

Стивен скорчил непонятную рожицу. Опять целый день крутить баранку. Я ему не завидую.

– Включи радио, пожалуйста, – попросила я после короткой паузы.

– У тебя же вроде как голова болит, – напомнил Капитан Америка.

– Поверь мне, в тишине я чувствую себя гораздо хуже.

– Пытаешься заглушить собственные мысли? – ухмыльнулся Стивен, но просьбу все-таки выполнил. По салону разлилась грустная песня. Фортепьяно спорилось со скрипкой, стараясь заглушить ее протяжные стоны.

Я положила локоть на выступ автомобильной двери и подперла щеку ладонью. Жутко хотелось спать, но головная боль не позволяла полностью расслабиться, поэтому я просто сидела и ждала, когда усталость возьмет надо мной вверх и затянет в вязкую темноту. Минут через двадцать равномерный гул мотора и незатейливая мелодия навеяли исцеляющую дрему. Тело стало легким, тошнота отступила на второй план, а мрачные мысли покинули мое сознание.

Вдалеке раздавался шум прибоя. Причудливыми трелями переговаривались птицы. Что-то издавало протяжный вой. Корабль. Я приоткрыла глаза, щурясь от яркого солнца. Золотые лучи наполняли каждый уголок дома, проникая сквозь большие окна. Грязные стекла, покрытые ровным слоем пыли, не позволяли разглядеть обстановку на улице, но я была уверена, что дом располагается в прибрежной зоне, совсем рядом с пенистыми волнами. Полупрозрачные шторы развевались на ветру, словно паруса одиноких кораблей. Наподобие тех, которые бороздили голубое море. Глубоко вдохнув, я ощутила соленый привкус на языке. Море совсем близко.

Я сделала пару шагов и огляделась по сторонам. Стены, выкрашенные белой краской, прибавляли общей обстановке болезненное освещение. Глаза до сих пор не могли привыкнуть к такому свету. Я ощущала неприятную резь, разглядывая мраморный пол под ногами. В загадочном доме полностью отсутствовала мебель. Он казался давно покинутым и пустынным. На верхний этаж вела узкая лестница с изящными кружевными перилами. Деревянные вьюны обвивали тонкие балки, уходя под самый потолок. Наверху стояла темнота. Я взобралась на первую ступеньку, но потом передумала отправляться в этот пугающий мрак. Казалось, что здесь намного безопаснее. Я вернулась обратно. Хрустальные люстры покачивались из стороны в сторону, озаряя пространство тихим позвякиванием. Такой звук издавала россыпь блестящих бусинок с острыми гранями, которые ударялись друг о друга при каждом порыве ветра. Я невольно залюбовалась искусной формой стекла и музыкой.

Бесцельно блуждая по одиноким комнатам первого этажа, я рассматривала трещины в старой штукатурке и пыталась отыскать выход из этого особняка. В какой-то момент я набрела на просторный зал с триумфальными колонами. Через всю комнату шла трещина в каменном полу. В ней виднелась красно-бурая земля и заросли колючек, тянущиеся к теплому солнцу. Также в этом разломе произрастал великолепный цветок с алыми лепестками. Один-единственный цветок. Со всех сторон его окружали острые сорняки. Они так и норовили обвить нежный бутон и удушить в своих смертельных объятьях.

Я присела на корточки рядом с растением и попыталась очистить место рядом с ним от надоедливого сора. Я поморщилась, когда в подушечки пальцев впились острые, как иглы портнихи, шипы. Ладонь покрылась длинными ссадинами. Разозлившись, я вырвала из земли целый куст колючек и отбросила подальше.

– Оставь это глупое занятие, – послышался голос за моей спиной. Я вздрогнула и резко повернула голову в сторону холодного баритона.

Локи бросил на меня изучающий взгляд, а затем присел на корточки. Трикстер выглядел не совсем обычно. На нем красовался простой черный свитер с большим воротом, черные штаны и черные ботинки. Все черное. Лицо мужчины при такой цветовой гамме казалось практически белоснежным и слишком худым. Длинные волосы были собраны в аккуратный тугой хвост на затылке, а на руках виднелись бинты, перепачканные свежей кровью.

– Почему оно глупое? – поинтересовалась я, глядя на трикстера.

– Ты можешь вырвать все сорняки до единого, но их корни останутся в земле. Пройдет совсем немного времени, и они снова прорастут, вооружившись шипами, – пояснил Локи, оглядывая разлом.

– Значит, я выдерну их снова… или же выкопаю корни.

Локи грустно улыбнулся и осторожно взял меня за руки.

– Корни находятся слишком глубоко. Никакой жизни не хватит, чтобы их вытащить оттуда, – трикстер медленно поднес мои пальцы к своим тонким губам и запечатлел целомудренный поцелуй на каждом из них. Раны затянулись буквально за считанную секунду. Я округлила глаза от удивления, наблюдая за чудесным исцелением. Локи тоже оглядел свою работу и, оставшись довольным, отпустил меня.

– Однако, тебя никак не остановили эти знания, – язвительно подметила я, указав на кровавые бинты.

Он утвердительно кивнул.

– Все мы порой совершаем глупые поступки, пытаясь исправить неизбежное, – обреченно заключил бог коварства.

Возникла пауза.

– Ты умеешь лечить. Я буду вырывать сорняки, а ты заживлять мои раны, – предложила я, первой нарушив молчание.

– Не проще ли вырвать цветок? У него нет шипов. Так ты облегчишь себе работу, а ему подаришь покой.

Я отрицательно покачала головой.

– Тогда кого же я буду защищать от сорняков? – хрипло спросила я, чувствуя, как комок слез сдавливает горло.

Локи опустил глаза.

– А это обязательно?

– Обязательно.

– Но это причиняет боль… – удивленным тоном сказал трикстер.

– Зато сколько прекрасных эмоций ты испытываешь, глядя на этот цветок. Его сочный цвет, его сладкий аромат греет душу, дарит счастье.

Бог коварства задумался.

– Неужели он стоит тех кровоточащих ран, которые покрывают твои ладони? – спросил Локи, вставая на ноги.

– Это уже выбор каждого, – поднялась я следом за ним.

– А что выбрала ты, Сигюн? – полушепотом поинтересовался Локи, развернувшись ко мне спиной. Трикстер слегка развернул голову, дожидаясь моего ответа.

– Я знаю, что сорвать цветок будет единственно правильным решением.

– Но? В твоих ответах всегда присутствует частица «но».

– Ты прав. Я сомневаюсь.

– В чем? В единственно верном решении? – недоумевал бог коварства.

Я кивнула, прекрасно осознавая, что для Локи этот жест останется незамеченным.

– Где мы? Это сон? – спросила я, оглядывая скудную обстановку вокруг себя.

Он шумно выдохнул и подошел ближе ко мне.

– Нет, Сигюн. Так выглядит моя душа.

Я состроила непонятную гримасу.

– Внутри меня теперь обитает такая же пустота, как в этом доме. Она покинута и сломлена. Ее стенки покрывают глубокие трещины. И нет ни одного места в моей душе, где бы я нашел примирение с собой. Хрустальные люстры это застывшие слезы в моих глазах, которым я не позволяю пролиться. Я превратил их в острые льдинки. И теперь, когда память навевает мне воспоминания о тебе, они колышутся, словно на ветру, сильно раня кожу. В моей голове царит чернота, как на верхнем этаже дома. Это мгла застилает мне глаза, как пыль на стеклах, не давая увидеть мир перед собой. Все стало чернее ночи, – ответил бог коварства.