Торговля–01. Повести и рассказы о любви

– Она бы тоже прокатилась? – спросил Петр, на что последовал новый взрыв хохота.

Фрэнк же был удручён:

– Ещё до полиции дойдёт… Я прошу вас, господа – никому!..

– Не беспокойтесь, дорогой Фрэнк – разве мы не понимаем? – поднялся мистер Джейкоб. – Ведите-ка лучше нас знакомиться с гимнастками. Там была у них одна такая… – он мечтательно причмокнул и седой хохолок на его лысине качнулся. – Ух-х!..

В это время из-за кулис выскочили уже одетые, красные и растрёпанные модистки Мария и Лариса. Они ещё не совсем понимали, как им следует теперь, после всего этого, себя держать.

– Что это значит, месье Петр? – на всякий случай стала возмущаться Лариса. – Я, кажется, пошла с вами сюда не для этого!..

– Возмутительно! – вторила ей Мария. – Мы порядочные девушки!..

– Не для этого? – хладнокровно отозвался Петр, доставая бумажник. – А для чего же, моя дорогая?

– …К тому же всех порядочных девушек сегодня ждёт награда, – веселясь, присоединился к нему и месье Леон.

Несколько крупных купюр решили дело к полному умиротворению. Девушки снова сделались веселы и улыбчивы, после чего были отправлены по домам. Мужчины же весёлой толпой оправились за кулисы, знакомиться с гимнастками.

* * *

Через какое-то время уже одетая и раскрасневшаяся мадам Рифа сидела с Николь и Элен.

– Однако, я не ожидала… – говорила она несколько смущённо, обмахиваясь веером. – Такой был сюрприз!..

– И как, довольны вы, дорогая Лаура, что я вас сюда пригласила? – с усмешкой поинтересовалась Николь, переглядываясь с Дюмон.

– О, да!.. Дорогая Николь, я просто… ну, очень довольна!

– Рада за вас. Ну, как вам показался ваш… э-э… наездник? Безусый такой, как мальчик… но задорный, не правда ли?

– Да я и не знаю, кто там сидел сзади!.. – удивилась мадам Рифа. – Но так… ничего себе.

– Мне хотелось бы переговорить с господином директором, – сказала Николь. – Вам не кажется, милая Элен, – она значительно переглянулась с Дюмон, – что следует выразить ему благодарность?

Дюмон понимающе кивнула, и Николь поманила к себе вездесущего Фрэнка, который как раз выходил из-за кулис.

Через несколько минут к дамам почтительно приблизился сеньор Марио.

– Любезнейший директор, – с важностью начала она. – Мы, и в особенности, вот, мадам Рифа, хотели бы вас поблагодарить… за такой, знаете ли, замечательный сюрприз… Я говорю об этих оригинальных катаниях, ха-ха!

– Делаем всё, что в наших силах, – скромно улыбнувшись, склонил голову директор. – Для удовольствия почтеннейшей публики… Не будет ли ещё каких пожеланий, мадам?

– Послушайте, дорогой Марио… Скажите, а у вас есть стойла? Для лошадей… Со свежим сеном.

– Стойла?.. – удивился директор. – Естественно…

– Вы знаете, я с детства люблю сено!.. – мечтательно говорила Николь. – Как хотелось бы на нём сейчас полежать, насладиться его запахом… И лошадьми… под присмотром хорошего конюха… Ах, какие конюхи, помню, были в нашем поместье!

Она поманила директора пальцем, и тот склонился к ней.

– Дорогой директор… – она заговорила совсем тихо. – Мы тоже хотели бы, знаете… э-э… прокатиться. Вы можете нам такое устроить?..

– Конечно, мадам…

– Но, когда все разойдутся! – подняла она палец. – Без посторонних… Вы меня понимаете?.. Скажите парням, чтоб об оплате не беспокоились.

Сеньор Марио понимающе прикрыл глаза, поклонился и отправился давать указания, чтоб готовили лошадей. Он уже видел, как жокеи в VIP-ложе записывали заказы и пожелания мужской части зрителей, а теперь потенциальных платежеспособных участников следующих «заездов» с гимнастками на сегодня.

И не только на сегодня…

Бар

К одиннадцати в баре не осталось даже стоячих мест. Народ толпился, желая как можно ближе подобраться к задней части зала, и вскоре Риджина поняла почему.

Французская попса сменилась мгновенно узнаваемой песней Фэтса Домино «Черничный холм». Один из углов затопили синие и золотые потолочные огни. Стала видна допотопная духовка и квадратный стол из огнеупорного пластика; рядом – красивая женщина: темные волосы до плеч, короткая челка, старомодное льняное платье с тугим поясом и юбкой-клеш. На фартуке надпись: «Счастливая хозяйка»; на ногах – туфли из черной лакированной кожи, на платформе.

– У нее прическа, как у тебя, – заметил Дерек Риджине.

– Точно, – согласилась Карли, взглянув на соседку. – Над блузкой, юбкой и толстой попой поработать придется, зато прическа у тебя нормуль.

– Да не хотела я оставлять такую короткую челку. Просто с одной стороны случайно отрезала больше, чем нужно, вот и пришлось выравнивать…

– Расслабься, тебе идет, – сказала Карли. – Имидж что надо.

Женщина на сцене тем временем наклонилась открыть дверцу духовки, и юбка на ней задралась так высоко, что стали видны чулки и подвязки. Толпа зааплодировала, некоторые даже заулюлюкали. Риджина чуть покраснела, но постаралась сохранить невозмутимое лицо.

Женщина вынула из духовки пирог и поставила его на стол. Затем нарочито медленно сняла фартук, обмахнулась им и лишь затем бросила в толпу – зрители взревели от восторга, захлопали в ладоши. Проткнув пирог, артистка облизала палец.

– Что это? – спросила Риджина у Карли.

– Тсс, просто смотри.

Обмахнувшись салфеткой, женщина развернулась к зрителям спиной, изящно расстегнула «молнию» на платье. Через секунду из одежды на ней остались только нижнее белье из красного атласа, чулки на подвязках и туфли. Из-за криков, свиста и аплодисментов Риджина не слышала музыки.

– Ты меня что, в стрип-бар привела? – спросила она у Карли.

– Нет! Это бурлеск-шоу. Только не говори, что прежде не видела ничего подобного.

Да она издевается!..

Женщина расстегнула замочек бюстгальтера и принялась стряхивать лифчик энергичными движениями плеч. Риджина отвернулась. Когда же она вновь посмотрела на сцену, лифчик уже лежал на полу, и единственное, что прикрывало налитые груди артистки, были искрящиеся нашлепки на сосках. Взяв в руку нож, женщина принялась нарезать пирог.

Она выполняла столь простое рутинное дело, что Риджина уже и не могла назвать действо на сцене чисто эротическим. Однако затем артистка надкусила кусок пирога, и черничная начинка капнула ей в ложбинку между грудей. Состроив нелепую смущенную мину, женщина пальцем провела снизу вверх – по животу и до расщелины. Прикрыв глаза от удовольствия, облизала руку. Не дай бог, начнет себя пальцами ублажать… Риджина вздрогнула.

И тут ее дыхание участилось, соски затвердели.

– Так, все, я домой, – сказала Риджина.