Торжествующий разум
Шрифт:
Теперь пожилая женщина нацепила на голову синий бант и как девочка-школьница красовалась у зеркальца.
Павел дочитал бумагу и ничего в ней не обнаружил. Он просмотрел ее еще раз и, убедившись, что ничего такого, о чем говорила пожилая штабистка здесь нет, спросил:
– Ничего про автобусы тут нет?
– Ох, я, должно быть, перепутала!
– воскликнула модница.
Оно вновь открыла шкафчик. Порылась в нем и извлекла оттуда другой такой же исписанный со всех сторон лист.
– Вот, должно быть тут.
Павел прочитал его. Это была жалоба на отсутствие горячей воды, но в конце ее, тем не менее, содержалось нужное сведение о предстоящем
– Можно взять с собой?
– Берите! У меня этих жалоб знаете сколько? О-го-го!
Павел не удержался и спросил:
– А что вы с ними делаете?
– В шкафчик складываю, иногда Серов запросы пишет, но все без толку. Разве чиновники что-нибудь делать будут? Если народ сам не выступит, если сам не заставит?
– Правильно, - согласился Павел.
Он хотел закрыть тему, но не удержался и еще раз спросил:
– А молодежь у вас в парторганизации есть?
– В горкоме-то? Нет, раньше была, но что-то они все… Ленивые, наверное? Листовки они клеить не хотят, газеты тоже разносить томятся, нас не слушают. А вот анархисты у нас в городе есть, Серов говорил. Маркса обчитались и в анархисты, мол, свободу им подавай! А надо, надо чтобы порядок был! А то один разврат, да порнография, а вырядились то, как в наше время было одно благолепие и таких сволочных нарядов никто не носил. А парни-то, парни патлы себе, что девки поотращивали!
– Ну и дура, - подумал Павел, вежливо выслушивая последний словесный залп старушки.
Он поблагодарил за помощь, вежливо попрощался и вышел.
Глава 5. На экране
В дверь резко позвонили. Павел протер глаза и, не нащупав на стене выключателя, вышел в коридор. Тут было проще. Он зажег свет и спросил:
– Кто?
– Свои, - ответил знакомый голос.
– Кто это может быть?
– попытался сообразить Калугин.
– Алексей Николаевич спит, может Артур или Серов?
Он открыл дверь.
Внезапный свет телекамеры врезался в глаза и Павел отступил, закрывая лицо руками, и соображая, что стоит перед телевиденьем в одних трусах.
Последним в комнату вошел Серов.
– Удивились, - спросил он?
– Конечно, - пробурчал Олехов.
– А я НТВшников привел.
– Молодец, - подметил Калугин, натягивая на себя одновременно брюки и пиджак.
Гости прошли на кухню и принялись устанавливать оборудование. Предстояло дать интервью.
Еще вчера познакомив своих руководителей с обнаруженными и уже известными бумагами, а заодно поделившись полученной от Артура информацией по делу прокурора, Павел заметил, что сами руководители мало что могли ему поведать. Правда Олехов сообщил, что фальсификаций не будет, все меры приняты, а вернее они не понадобятся. Серов же вообще ничего не сказал. Но, по-видимому, уже тогда, сразу решил связаться со СМИ.
– Hasta la victoria siempre!
– произнес Павел, обращаясь к оператору, на майке которого красовался Че Гевара.
– Угу, - буркнул тот, видимо не поняв испанской фразы.
– Всегда до победы, - уточнил Павел.
Оператор улыбнулся.
– Меня зовут Сергей, - вмешался в их скромный диалог молодой человек в модном костюме.
– Мы час назад прилетели. Сразу в машину и к вам. Тут говорят, такое творится! Расскажете?
– Конечно, - признался Павел.
На кухне он пока был один. Олехов одевался, а Серов засел в туалете. Павел ухмыльнулся, пощупал
рубашку и застегнул оставшиеся пуговицы.– Начнем, - предложил Сергей, когда все трое уже сидели за столом.
Ярко слепил свет.
Начал Серов. Но от его путаных речей, а он и без того всегда чем-то взволнованный теперь вообще растерялся, было мало толку. Олехов все время ссылался на закон о выборах, мотал головой. Из его слов мало что можно было понять. Только Павел, возможно, это была его профессиональная - журналистская, черта смог дать связанный и даже острый рассказ. Про автобусы и комиссию все уже было сказано, поэтому Калугин решил поведать о странных расписках. Это действительно вызвало интерес. Налицо, как отметил Павел, был серьезный заговор с целью устранить от голосования нелояльных избирателей, административно выстроить робких и слабых, и тем самым добиться высокого процента за действующего главу администрации. Все это приобретало особый смысл, если добавить сюда и то, что в городе действующий губернатор был особенно непопулярен.
– Снято, - уточнил Сергей и яркий свет погас.
– По-моему, все здорово получится. Материал обалденный! Сенсация. Выборы и заговор…
– Только вы там, где я в трусах дверь открываю, не показывайте, - попросил Павел.
Все расхохотались.
Завтракать пришлось пельменями. Их купили килограмм и из-за отсутствия холодильника съесть решили сразу. Хотя пельмени были хорошие, но ситуация усугублялась еще имевшимся килограммом помидор, а едоков было только двое.
– Ну и деньки, Павлик, - пошутил Олехов.
– Ага, Алексей Николаевич, меня вот ночью еще никогда не снимали, - согласился Павел.
– Прямо какое-то путешествие в зазеркалье.
– Наверное, уже началось голосование, - заметил Олехов.
– Сколько времени?
– Девять, Серов обещал в полдесятого нас забрать.
Серов не опоздал. Вместе с тучным, резким, с повадками гонщика шофером он прибыл ровно в назначенное время.
– Поехали все вместе по избирательным участкам?
– предложил он.
– У меня документы фальшивые, то есть я не член территориальной комиссии с совещательным голосом, у меня просто представление, а удостоверения нет, - признался Павел.
– Я вчера, правда и с их помощью шорох наводил, но зато теперь не знаю что делать. Ведь не может же быть два одинаковых члена комиссии от компартии. По закону не положено.
– Ладно, кто там разбираться будет, - заметил Олехов.
– Конечно, - согласился Серов.
– У нас тут народ темный, а особенно председатели участковых комиссий.
В первой же комиссии, где они устроили переполох (просто одного визита было достаточно), Павел заметил, как небрежно председатель относится к избирательным бюллетеням. Эти важные документы, за потерю которых грозил солидный срок заключения, лежали пачками на всех столах, так что он даже подумал стащить десяток-другой этих ценных бумажек.
– Простите, а вы кто такой?
– обратился к Калугину председатель Комиссии, когда, тот указал ему на небрежное отношение к документам.
Павел предъявил свое представление и уточнил:
– Я член территориальной комиссии с правом совещательного голоса.
– Ага, вижу, - признался председатель, в чьей некомпетентности больше не приходилось сомневаться. Никаких крупных нарушений не было замечено. Только одно бросилось сразу в глаза: на каждом участке сидели наблюдатели от завода - представители руководства и тщательно фиксировали, кто из их сотрудников пришел проголосовать.