Торжествующий разум

Дальше безжалостно уничтожая время, были зачитаны все рекомендации, заявление Калугина, его автобиография и еще какие-то бумаги. Все это, возможно, имело бы смысл в иное время и при других условиях.

Павел встал и представился. Нудная процедура ответов на вопросы началась. Он ждал ее предупрежденный и готовый рассказать о своем понимании программы партии, поделиться знанием устава и выразить готовность работать вместе со всеми.

Но ничего не произошло. Его не спросили о том, что такое коммунизм, капитализм или классы, никому не было интересно его мнение и знание либо незнание устава. Павла спрашивали о совершенно ненужных вещах: где и когда работали родители, где он учился, как учился, женат или нет. В общем, задавали совершенно лишние для определения убеждений человека вопросы. Но видимо этого и не требовалось. Для себя Калугин решил, что «церемония» больше походит на прием нового члена в дворянский круг. «Простите, от какого колена Карла Лотаря вы ведете свою родословную?»,- мысленно сострил он.

Когда истомленный ответами Павел сел, то сразу задумался о судьбе этой странной «коммунистической» партии. «Что же это, получается? Почему все, что я вижу вокруг, совсем не кажется мне подходящим для реального сопротивления режиму? Ни партия, ни ее молодежное крыло не производят хорошего впечатления. Старшее поколение выглядит сектой для которой ритуалы гораздо важней реальности. Молодежь засорена карьеризмом. Идеология коммунизма размыта, нет даже просто растворена в неком державном патриотизме. Причем партийные секретари еще и гордятся этим. Им кажется, или они так говорят, что это и есть «многообразие точек зрения». Вождь партии утверждает, что наша великая нация не должна оставлять своих исторических корней: религии и общинности. Какое это имеет отношение к революции? К идеалам борьбы? К ее классовому содержанию? Почему средневековый хлам заполняет нашу прессу, а реальные принципы коммунизма отброшены. Вместо утверждения власти народа и президент, и наш вождь предлагают выбрать «хорошего президента» с «сильной командой», чтобы навести порядок. Какой путь нужно избрать мне? Как противостоять разъедающим бациллам старого мира, страх отношений? Сможем ли мы перебороть все негативные тенденции хотя бы в среде молодежи»,- думал он. Из размышлений его не вывело даже голосование по поводу его приема в ряды «бескомпромиссных борцов».

–  Большие беды ждут нашу организацию. Мартовский принцип формирования партии непременно принесет вред. Нельзя считать членом партии человека имеющего просто билет, но не понимающего сути борьбы, да и не участвующего в ней, - думал он.
– Ленинский тип партии совсем другой, здесь членом партии считается тот, кто работает в ней, а ведь большинство этих людей уже давно ничего не делает. Я уже не говорю о том, что многие из них вообще даже на собрание не ходят, взносы не платят, наконец. Но все это только признаки - причина проблемы должна быть в чем-то ином и решение может быть связано только с ней.

Собрание шло своим чередом уже третий час. Кругом о чем-то спорили. Что-то неразборчиво доказывали.

Павел покрутил головой, чувствуя, что вспотел. Воздух был сжатый и едко невкусный.

–  Нужно работать по-новому, учиться прошлым, да, но все равно по-новому, по-новому, - думал он.
– И начать нужно с комсомола. Выйдет ли из него толк? Все эти пьянки, летние лагеря, фиктивные пионеры - пожиратели сладостей, все это не годится. Да и скучные пикеты с плакатами в духе "Власть ты плохая" не нужны. Но каким образом имея такой рыхлый потенциал подвигнуть людей на что-то серьезное? С помощью чего можно заставить их проявить интерес к качественному росту к проблемам содержания нашего движения?

Эти размышления совершенно вырвали Павла из кипучей, но бессмысленной для него действительности. Он стал рассуждать. Мысли сами, под влиянием хаотичной реальности проносились в голове:

–  Возможно, необходимо подтолкнуть людей каким-то действием. Провести собственную акцию? Не скучный традиционный пикет, а яркий, захватывающий экшен. Ведь нашу молодежную организацию никто не знает, никто. Да и никто бы не знал ее вообще, если бы не здоровские листовки Литвина. Если бы не они, вообще никого бы не было. Значит, хороший вкус? Верно. Война на Востоке набирает силу, американские интервенции развиваются в нескольких азиатских регионах. Эта проблема волнует многих - волнует всех. Необходимо захватить ее и реализовать в акции. Сделать, именно сделать имя нашему движению. Показать всем этим пожилым, забывшим о настоящем, о настоящей борьбе людям, что бой продолжается. Что делать потом? Выстраивать работу с поднятым волной активом - привносить в него реальную идеологию красных.

Глава 7. Выбирай новый

Губернатор отошел от окна. Там за двумя слоями стекла, нацелив острый красный нос в его кабинет, красовалась пятиметровая ракета. На борту ее рядом с Американским флагом белели две буквы: "US". Александр Александрович поморщился и опустошил простуженный нос в синий платок.

Раздался непродолжительный резкий звук.

–  Да не волнуйтесь вы так Александр Александрович, - пролопотал маленький сутулый человек.
– Она ведь не настоящая, да и уберут ее через час.

Короткошеий толстяк губернатор прошелся по кабинету. Его маленькие ступни медленно вышагивали в пространстве, позволяя громадному телу слегка покачиваться, словно это был парус. Лицо губернатора полностью отражало его состояние души. Оно было тучей, немного серой в этот час от тревоги.

–  Издеваются, - рассуждал он.
– Мальчишки, устроили тут, понимаешь, балаган. Весь город на ушах. Одних журналистов толпа. И чего им далась эта война в Ираке? Она ведь не первый день идет. Какое им дело?

Стоял теплый сентябрьский день. Выставив картонную ракету как символ Американской угрозы миру, комсомольцы организовали «сбор чиновников-добровольцев для отправки в Ирак», а для пущей красоты разложили еще и тела - манекены американских солдат, которые обильно, под визг собравшейся толпы, и при пристальном внимании телекамер поливали красной краской.

Народ шумел. Милиция роптала, переговариваясь друг с другом по рации. Датов и Калугин, одолеваемые группой журналистов с музыкального радио, комментировали случившееся.

–  Непорядок, непорядок это, - бурчал губернатор, еще раз выглядывая в окно администрации и пугливо поглядывая на оскаленный белыми акульими зубами нос ракеты.

Легкий ветер развивал флаги с команданте Геварой. Группы молодых людей в масках раздавали прохожим листовки и газеты. Настроение царило приподнятое. Это была первая акция, которую устроили комсомольцы, и которая не просто произвела бы такой фурор, но и принесла бы столько положительных эмоций. А их был шквал. Люди радовались и шутили.

–  Сегодня, - объяснял Датов, - американские оккупанты понесли серьезные потери на Востоке. Это послужит Вашингтону уроком. Послужит уроком Москве, бросившей иракский народ в такой важный для всего мира час. Это не просто война одного государства против другого, не просто оккупация чужой территории, нет. Это охота за главным ресурсом планеты - нефтью. А кто владеет нефтью - тот хозяин Земли.

–  Павел, как коллега коллеге, - вырвал Калугина из короткой паузы какой-то журналист, - расскажите, что означает эта огромная ракета, почему вы сегодня разложили здесь зеленые манекены и поливали их красной краской и зачем записывать чиновников-добровольцев? Разве они хотят воевать?

–  В том то и дело, что нет. Но чтобы показать эту их сущность, их природу трусов и предателей, нужно предложить им выбирать. Точнее навязать выбор. То есть поступить с ними так, как никто не поступает, как с людьми. Ведь они никогда не выбирают, всегда слепо выполняя приказ. А тут им предлагается выбрать… Нужно помочь другим людям. Помочь, понимаете, не забрать у них хлеб или деньги, а помочь. Совершить реальный, нужный поступок.

–  И что происходит?

–  Мы видим, что они не способны. Люди, живые и разумные существа им безразличны. Такова сущность буржуазной бюрократии.