Тощий Мемед
Шрифт:
— Сколько лет прошло, как ты ушел из деревни? — спросил он.
— Уже три года…
— Как только вернешься, сразу же забирай свою невесту.
— Да, она, бедная, долго меня ждала. В этом году исполнится шесть лет, как мы обручились. Как вернусь, отдам деньги ее отцу. А на второй день…
— Ты сделаешь доброе дело, — сказал Хасан.
— Все мучения мои на Чукурове забудутся в один день, — сказал Али.
Друзья замолчали; дорога круто поднималась в гору. Они перевалили через холм, и перед ними открылась бескрайняя равнина. Над равниной стелился густой туман.
— Не шевелитесь, — проговорил кто-то.
— Мы погибли, — прошептал Хасан.
— Да, погибли, — повторил Али.
— Бежим. Пусть убивают! Лучше быть убитым, чем раздетым. А не убьют — доберемся до дому.
— Давай, — согласился Али.
Они побежали. Вслед им посыпались пули. Али и Хасан припали к земле.
Тот же голос приказал;
— Ни с места. Мы идем к вам.
Али и Хасан боялись пошевелиться. Мемед, Джаббар и Реджеп подошли к ним.
— Вставайте! — сказал Мемед. — Откуда вы?
— Из Чукуровы, братец, — ответил Хасан.
— Да, оттуда, — повторил Али.
— Значит, много денег заработали. А мы тут умираем с голоду. Доставайте-ка деньги, — улыбаясь, сказал Джаббар.
— Лучше убейте меня! — закричал Хасан, — Вот уже четыре года…
— Давай, давай, — настаивал Джаббар.
— Лучше убей меня, ага, — повторил Хасан.
— Шесть лет ждет меня невеста, — сказал Али. — Что с ней будет, если меня убьют…
— Целых шесть лет!.. — повторил Хасан.
Джаббар просунул руку за пазуху Хасана и вытащил пропитанный потом сверток. Джаббар развязал его. В восковку были завернуты бумажные деньги.
— Смотри, как много денег! И как он их запрятал! — сказал Джаббар.
— Приставляй ко рту дуло винтовки и стреляй. Убей лучше. С пустыми руками я не пойду к жене и детям, — говорил Хасан.
— Целых шесть лет!.. — твердил Али. — Мне незачем жить. Убейте меня! Я не сойду с места!
— Целых четыре года я пил горькую воду Чукуровы, — продолжал Хасан. — Заболел там малярией.
— Убейте нас… — простонал Али.
— Убейте!..
На глазах у Мемеда навернулись слезы.
— Послушайте, — сказал он, — деньги ваши мы не возьмем. Джаббар, отдай им деньги.
Хасан не верил своим глазам. Испуганно протянув дрожащие руки, он взял деньги. От растерянности он не знал, что сказать.
— Дай аллах тебе долгих лет жизни, — вымолвил наконец он и заплакал.
— Долгих лет жизни… — повторил Али.
— Вот что я вам скажу, — продолжал Мемед. — Не ходите через равнину Чанаклы. Там сейчас орудует отряд Шалого Дурду. Они до нитки ограбят вас. А теперь счастливого пути. Да поможет тебе аллах встретиться со своей невестой…
Мемед осекся. Он хотел сказать что-то еще, но не мог. Хасан плакал, громко всхлипывая, как ребенок, и никак не мог сдержаться.
— Спасибо! Спасибо, братцы, — крикнул Хасан вслед удаляющимся разбойникам. — Будьте счастливы! Да выведет вас аллах из этих гор и соединит вас с любимыми!
Друзья пошли своей дорогой, то и дело оборачиваясь назад и благословляя своего избавителя.
Разбойники уже скрылись из виду, а Хасан все плакал.
—
Хватит, Хасан, — сказал Али. — Успокойся!— Сколько на свете хороших людей! Взять хотя бы этого парня-разбойника! Если бы не он, тот детина отобрал бы у нас деньги.
— Не отобрал бы…
— Если мы пойдем не через равнину Чанаклы, то доберемся до нашей деревни только через два дня.
— А что делать?
— Даже если всю равнину Чанаклы отдадут мне, даже если путь наш удлинится не на два дня, а на два месяца, Я все равно не пойду через нее.
— Если так, то давай как следует отдохнем. Больше по дороге не пойдем. Будем осторожно передвигаться по обочинам.
Они присели.
А тем временем Мемед говорил своим спутникам:
— Отобрать у них деньги значило убить их. Им не так страшно умереть, как потерять заработанные деньги.
— А тот, высокий, как он умолял, чтобы его убили, — добавил Джаббар.
— Да, кто знает, какие надежды они возлагали на свой заработок?..
— Целых шесть лет его ждала невеста!
— Если бы они пошли через Чанаклы, Шалый Дурду непременно ограбил бы их.
— Прямо беда, что по свету ходит этот Шалый! — не вытерпел Джаббар.
Мемед, Джаббар и Реджеп вернулись туда, где укрывались раньше. У Реджепа болела шея, и он был безучастен ко всему происходящему.
— Со мной творится что-то неладное, ребята, — сказал Реджеп. — Сердце леденеет, какой-то озноб… Если я умру… — Тут он замолк, будто пожалел, что произнес эти слова.
— Из-за такой раны ничего с тобой не случится, — утешал его Мемед.
— Ложись, поспи немного, — посоветовал Джаббар.
Реджеп закрыл глаза, стараясь уснуть.
Прошло немного времени. Мемед подошел к Джаббару, словно хотел сообщить ему какую-то тайну:
— Мы ведь теперь с тобой братья?
— Кто же в этом сомневается! — радостно воскликнул Джаббар.
— Ох, Джаббар, места себе не найду… Сердце как в огне горит!
— Говори, брат, может, вместе что-нибудь придумаем.
— Много месяцев прошло с тех пор, как я это сделал. Теперь известно, что я ранил Абди-агу и что он не умер. Но что с Хатче? С матерью? Так хочется узнать… Все время гонялись с этим Дурду, бесконечные грабежи, схватки… Так и не мог выбрать время разузнать о них…
— Пойдем в деревню и узнаем. Чего ты волнуешься?
— Этот гяур не умер. Он наверняка сделал что-нибудь с Хатче. Нехорошо у меня на душе. Болит… Сердце мне говорит: «Не жди, Мемед, иди в деревню».
— Вот заживет рана у Реджепа и пойдем.
— Сердце не велит ждать, брат Джаббар.
XIII
На равнину привели его с гор,
На него не глядел я, прятал взор.
Передай мой привет младшей дочери бея,
Поднимись на вершину, рукой мне махни.
Кликни гору Нукраг, а Офун даст ответ.
Жир орлиный спасет от болезней и бед.