Тот, кто стоит за спиной

Литератор с сыном в нерешительности остановились у входа. Дверь в погреб была открыта, на толстой железной петле висел сбитый замок. Литератор обратился к Владику:

— В багажнике «Волги» раненый человек, ваш лейтенант. Ему необходим врач.

Владик удивленно посмотрел на Половцева, немного подумал, потом буркнул:

— Сейчас разберемся. Давайте, проходите…

— Мы лучше здесь, на солнышке, — попробовал улыбнуться литератор, но Владик сморщился, и, отрицательно покачав головой, толкнул его и Андрея в подземелье. — Вас приказано спрятать.

После этого Владик оглядел земляную нору, сказал, чтоб ничего здесь не трогали, и закрыл дверь, привалив ее снаружи толстым сырым бревном.

* * *

Елена Максимовна, победоносно сверкнув глазами, сняла трубку.

— Да, я! А Валентин? Даже вот как? — она гневно посмотрела на напрягшегося полковника. — Да, передай ему трубку, — здесь хозяйка заулыбалась, и деловой тон ее сменился на домашний: — Андрей, это ты?…

Продолжая говорить, Елена Максимовна не выпускала из виду полковника. Она видела, как кровь горячей волной хлынула ему в лицо. Полковник даже привстал со своего стула.

То, что Елена Максимовна узнала из этого телефонного разговора, поразило ее, а последние слова даже заставили насторожиться. Ей показалось, что тот, кто говорил с ней, чего-то не договаривает. Он сказал, что еще раз позвонит по дороге в город, но только пусть она пока ничего не предпринимает и никуда не звонит, потому что на то есть очень веская причина… Но почему позвонил Сергей, а не Валентин?

Елена Максимовна презрительно посмотрела на полковника и взяла со столика пачку сигарет. Полковник с готовностью вытащил из кармана зажигалку и сотворил желтый язычок пламени. Елена Максимовна ухмыльнулась и склонила голову, мол, благодарю покорно. Усталым жестом она положила себе на колени сумочку, которую взяла с письменного стола. Щелкнув замком, она открыла сумочку и, с раздражением порывшись в ней, вдруг извлекла из нее блестящий браунинг и направила его на полковника.

— Ладно, Вадим, не будем больше играть в эту идиотскую игру. Я устала. Та фотография уже у генерала. Пусть во всем этом теперь разбирается московская комиссия: им решать.

Полковник резко встал.

— Лена, ты… — он сделал шаг навстречу хозяйке и замер, поскольку Елена Максимовна подняла браунинг, целясь Вадиму Анатольевичу в грудь.

* * *

Положив телефонную трубку, Пахомов, улыбаясь, подошел к багажнику автомобиля и открыл его.

Лейтенант был еще жив: на его шее едва заметно билась лиловая жилка. Бескровное лицо лейтенанта приобрело ярко выраженный землистый оттенок, вокруг рта легкой пемзой запеклась пена. Водила, ухмыляясь, взглянул на раненого коллегу и обратился к «улыбчивому»:

— Кузя, иди сюда. Смотри, кого я тебе привез!

— Ничего себе! Кто это его так? — воскликнул Кузя и цокнул языком.

— Как кто, Кузя? Хочешь сказать, что это не ты его продырявил?

— Конечно, нет! Да у меня и калибр не тот, и задача была другая… Уж не ты ли его, Пахом?

— Я? Это же мой друг, спарринг-партнер! — засмеялся Пахомов. — В лоб ему дать могу, а подстрелить — ни-ни! Ладно, в общем, вовремя завалил. Не подстрели ты его, у меня бы возникли трудности…

— Да это не я, Серега!

— Ладно трепаться-то: не я! А кто ж еще? Кузя пожал плечами и взглянул на раненого:

— Слушай, Пахом, зачем ты привез его? Куда его девать теперь?

— Это господин литератор настоял. Он ведь гуманист. Ты же знаешь, Кузя, гуманиста хлебом не корми, дай ему только кого-нибудь спасти! — и Пахомов с Кузей нарочито громко засмеялись, с вызовом глядя друг на друга. — Слушай, пристрой его куда-нибудь… пока.

— А может, его…

— Нет, что ты. Литератор вой подымет!

— Ну и что? И его туда же…

— Еще не время, Кузя, он мне пока нужен. Вдруг мальчишка захочет услышать голос папеньки, прежде чем выполнит просьбу «дяди Сережи»? — Пахомов опять смеялся. — Не торопись, будет команда. Сейчас надо, чтобы мальчик был паинькой и раньше времени не засуетился. Он мне пока для страховки нужен. А потом, когда все будет на мази — думаю где-то около семи, — вот тогда действуй. Понял? Да, кстати, не вылезайте из землянки, пока я не позвоню. А то здесь солдатики бегают: засекут ваши похабные физиономии — и на доску почета в ментовке повесят! — водила похлопал Кузю по плечу: — Слушай, вытащи его отсюда, — Пахомов кивнул на лейтенанта, — а то коньки еще отбросит и машину мне всю обделает… на такой жаре.

— Не беспокойся, Серега, это ведь не сразу, часов через пятнадцать.

— Ну да, через пятнадцать! На такой-то жаре?! — и они опять дружно засмеялись. Посмеявшись вволю, водила сказал: — Сейчас уже поедем. Возьму с собой Филина и мальчишку, а клиент пусть пока дозревает.

— Зачем?

— Что зачем, Кузя? У тебя же голова не такая деревянная, как у Кирюхи? Мальчишка нужен мне для того, чтобы его мамаша не передумала. Если она будет слышать голос сыночка, то добровольно и без сожаления отдаст мне все, что я попрошу.

— Ас толстым, с гуманистом этим, что все же делать будешь?

— Ну ты даешь! — водила, с наглой ухмылочкой глядя на Кузю, всплеснул руками. — Он еще меня спрашивает! Толстый — не моя забота. Понимаешь? Он мне не нужен. Я сделал все, что от меня требовалось, и даже больше. Остальное — уже ваши трудности. Понял меня?

— Да-а… И зачем только ты привез эту падаль? — чесал темя Кузя.

— Не скули. Литератор без него не поехал бы. А мальчишка — он ведь папу слушается! — водила похлопал Кузю по плечу. — Все, еду. Зови Филина. Как выйду на связь — кончайте здесь все… только по-тихому, — водила многозначительно поглядел на Кузю и ухмыльнулся. — Ну теперь давай твой Узи!

— Жаль, конечно, отдавать, но делать нечего, — сказал Кузя и извлек из стоящей на земле сумки автомат.

Затем водила и Кузя, не очень-то церемонясь с раненым, извлекли его из багажника и, матерясь сквозь зубы, потащили к зарослям кустарника. Там они бросили лейтенанта в высокую траву. Кузя подошел к землянке, в которой сидели Половцев и Андрей, и, отбросив ногой бревно, подпиравшее дверь, крикнул:

— Выходи строиться!

Половцев и Андрей, щурясь на солнце, с готовностью вышли из погреба.

— Сообщаю обстановку, — начал бодрым тоном Пахомов. — Сейчас я отвожу мальчика Елене Максимовне в одно тайное место, которое она мне указала. Она встретит нас там. По дороге забрасываю лейтенанта в больницу. Вам, уважаемый, — обратился Пахомов к Половцеву, — придется подождать здесь: ведь вы свидетель! Если вы сейчас поедете домой или, еще хуже, на дачу, мало ли что может случиться! Вечером отвезу вас, куда прикажете. Но, повторяю, только не домой. Подумайте пока, где бы вы могли заночевать сегодня.