Тот, кто тебя убьет. Книга 2

– Но-но, – шепнул он порицательно. – Не надо тут.

Я вопросительно изогнула бровь. Не его ли утверждение, что кровать – это заурядно?

– Такие благодарности лишние, – сощурился Герман, – я помог тебе не поэтому.

Не поняла. Он что, меня отвергает?! И ведь не оттого, что не хочет. Я слишком тесно прижималась, чтобы не почувствовать – еще как да! Хм… Единственное, что смогла, – укоризненно вымолвить:

– Ты очень противоречивый.

– А сама-то.

Обоснованно… К тому же для принца было бы ненормально так расстараться ради девичьих прелестей. Недостатка в них не имеется, только свистни – очередь выстроится. Со мной у него явно что-то иное. Честно говоря, это озадачивало!

– У меня есть другое предложение. – Наклонившись, он достал из-под кушетки бутыль вина и два бокала. – На этот раз-то составишь компанию? Признаюсь, по пути из дворца я думал завязать. Какие глупости порой лезут в голову…

– Пугающее признание.

– Сделаю второе: месяц был отвратительный. Подозреваю, у тебя тоже.

– Наливай!

Налил от души. Наполненный до краев бокал ядрено благоухал пряностями и холодил ладонь. Из погреба бутыль достали совсем недавно. Не удивлюсь, если перед моим приходом.

– Прелесть, первый тост твой.

– За мое счастливое освобождение, – мигом определилась я. – Наша встреча была воистину чудесным стечением обстоятельств.

– О да, – Герман осушил половину бокала за раз, словно там была вода, – едва приехал, позвали в тайную службу внезапно и срочно.

– А зачем?

– Не знаю, – он задумчиво пожевал губами, – как-то отвлекся на тебя, не до того стало. Видать, были некие формальности, с которыми разобрались мои сопровождающие, пока я был занят.

Занят рычанием на Дария… Немудрено распалиться после такой-то прелюдии в коридоре. Северин умеет взбесить – по себе знаю! Его черед беситься, месть не удалась.

С этими будоражащими мыслями я отпила из бокала. Вино было густое и терпкое, с острым привкусом. Специй бахнули? Ох, затейливы восточные рецепты. Но весьма недурно, и в голову не бьет – по крайней мере, сразу.

– За новые неизведанные вкусы, – объявил второй тост Герман и, прикончив оставшуюся половину бокала, вдруг попросил: – Расскажи-ка что-нибудь, а то маловато я о тебе знаю. Надо это исправить.

– Что ты хочешь выяснить? – одновременно и растерялась, и напряглась я. – Клятва меня несколько ограничивает…

– В пекло выяснения и серьезные разговоры. Давай про детство, например. Как вы с Радостью проказничали!

Пересказывать истории Дарины, присваивая себе, категорически претило. Она и не проказничала, покладистее девочки не найти. Хорошо, что Герман не называет меня ее именем… Предпочтительнее быть Прелестью, чем постоянно получать напоминание о своем притворстве.

– Я помню мало, нас совсем девочками разлучили, – сошло за оправдание, – по шесть и семь лет было. Встретились только этим летом в столице. Расскажу про Академию! Там от моих проделок вешались… Не буквально, конечно, но все оставались под неизгладимым впечатлением.

Герман оживился, долил нам вина. Следующий час заинтересованно слушал о том, как я приноровилась перелезать по дереву через ограду и сбегать в город за приключениями. То разоблачала на ярмарке шарлатана, провоцируя драку с обманутыми посетителями, то танцевала с бродячей труппой на площади, то притворялась в трактире новой подавальщицей и подсматривала за игрой в карты, подсказывая приглянувшимся постояльцам, что их соперники хитрят. В общем, развлекалась, как могла!

Вечерело. Бокалы пустели и наполнялись вновь, особенно у Германа. Слово за словом, и моя голова оказалась на его плече, а рассказ обрел подробности о том, что от преподавателей я огребала за учиненные безобразия по полной, но меня это не вразумляло. Да и попадалась я далеко не всегда. Подруга частенько прикрывала, а наставник делал вид, что слепой, глухой и понятия не имеет, что происходит у него под носом. На учебе-то мои отлучки не сказывались, и раз я была лучшей ученицей, то дозволялось мне больше, чем другим. Хотя другие вели себя гораздо приличнее…

– С подругой и наставником у тебя были очень теплые отношения, – вывел Герман. – После выпуска общаетесь?

– Нет. – Я глотнула из бокала, вновь убедившись, что ни спиртное, ни время не притупляют боль. – Они… оба погибли. Нападение Культа. Я выжила по случайности.

– Извини. Мне жаль…

– Мне тоже.

Он просто меня обнял, не став развивать болезненную тему. Ощутила признательность за это… А еще его сочувствие и поддержку. Не думаю, что я нуждалась в подобном, но было приятно. И никакого чувства раздражающей слабости – только заполненная чьим-то теплом пустота.

В поддерживаемую молчанием тишину вклинился тонкий скрип откуда-то извне. На мгновение! Он мне очень и очень не понравился, было в нем что-то подозрительное, выдающее чужое присутствие, несмотря на энергетический штиль и отсутствие посторонних аур. Я вскочила с кушетки, резко отставив на пол бокал. Герман было встрепенулся, но тотчас застыл под моим хмурым взглядом. Сомневаюсь, что неладное мне чудится! Загородив собой вверенного принца, я наложила светлые щиты – на него и на себя, сложила пальцы в атакующем пассе. Опять скрипнуло – ближе и отчетливее. Какого… Кто?..

Сверху метнулась тень, на веранду спрыгнул Келлар. Стряхнув с плеча налипшую соринку, кивнул его высочеству со всем положенным почтением и невозмутимой улыбкой:

– Добрый вечер. Не обращайте внимания, проверка. – От последнего слова меня невольно передернуло, он спокойно пояснил: – Убеждаемся в защищенности резиденции и квалификации вашей охраны.

Ну хоть какую-то проверку я успешно прошла! И для нее ему потребовалось красться в покои? Недоумения во мне было через край, а облегчения – ни капли. Тут не отобьешься, как от проникших адептов… Лучше бы это были они: меньше неловкости и разговор короче некуда. Я опустила руку с заготовленным импульсом, сожалея, что выпустить его не в кого.

– Ничего себе «не обращайте внимания», – высказался Герман и, присмотревшись к незваному гостю, щелкнул пальцами. – А, ты же из Надзора, мы вчера обсуждали эти… вопросы. Безопасности.

– Да. – Янтарные глаза прошлись по мне бегло и без какого-либо считывающегося выражения. – Приношу извинения за вторжение. Я пойду.

Через крышу веранды или ограду сада? Даже любопытно!

– Не-а, не пойдешь, – заявило его высочество. – Как гласит правило хорошего тона… кто врывается на чужую попойку, тот к ней присоединяется.

– А есть к чему присоединяться? – Келлар скосил взгляд на валящуюся пустую бутыль. – По-моему, все выпито.

– Пф-ф-ф! – выдал Герман оскорбленно и извлек из-под кушетки новую, многозначительно звякнув ею о соседние. – Я запасливый. Отказы не принимаются.

Тот согласно пожал плечами, не выказывая ни малейшего стеснения, ни желания отказываться. Что ж. Дело принимает интересный оборот, а вечер становится по-настоящему томным…

С мебелью на веранде было туго, никакого расчета на коллективные посиделки. Я отошла в спальню и принесла пуфик. Притулив близ кушетки, сама же его и заняла. Не стушевавшись, Келлар потеснил принца, будто происходящее в порядке вещей и он каждый день распивает с венценосными персонами неизвестно что. А если и нет, то чего бы не начать? Пригласили же!