Тот, кто убивает дракона

Четыре минуты спустя Бекстрём исчез в подъезде дома, где он жил.

– Не вздумай подниматься и слушать через щель для почты, – предостерегла Ковач и посмотрела на Мотоэле. – Мы не должны подвергать себя ненужному риску.

– Ужасно жарко в машине. Мамочка, ты не против, если я открою окно? – спросил Мотоэле и опустил боковое стекло.

– А мне казалось, таким, как ты, нравится жара, – поддела его Ковач. – Только не простудись ради бога, Франк.

– Говоришь, назначили время… – В этот момент Мотоэле услышал отдаленный хлопок.

Когда он выскочил из машины и побежал вниз по улице, хлопки продолжались. Такие же приглушенные, как и первый, и очень похожие на звуки, слышанные им тысячи раз, когда он стоял в стрелковом тире в наушниках и тренировался со служебным оружием.

Афсан не видел и не слышал происходящего. Он слушал музыку на своем айподе, напевал ей в такт с закрытыми глазами, по максимуму получая удовольствие, и когда кто-то рывком открыл дверь машины и схватил его за горло, это стало для него неприятным сюрпризом. За спрятанным между сиденьями ножом он потянулся инстинктивно. А в следующее мгновение лежал животом на тротуаре, кто-то заблокировал его руку, выбил из нее стилет и от души пнул его ногой по ребрам, когда он попытался подняться. Затем взял его за волосы, поднял голову, ударил по носу ребром ладони так, что у него искры посыпались из глаз. Потом еще и еще раз, в результате чего свет померк для него, и голоса, которые он сейчас слышал, долетали откуда-то издалека.

– Успокойся, Франк! – крикнула Сандра Ковач. – Ты собираешься убить его? – Она оттолкнула в сторону своего коллегу. Поставила колено на крестец Афсана, заломила руки ему за спину и надела на них наручники, сначала на правую, а потом на левую. – Не сходи с ума, – повторила она.

– Чертов араб пытался зарезать меня, – сказал Мотоэле и кивнул в сторону ножа, который лежал в сточной канаве с другой стороны улицы.

– Ты должен взять себя в руки, Франк, – сказала Ковач. – Он уже был обезоружен, когда ты навалился на него.

Франк Мотоэле, казалось, не слышал ее. Он вытащил свой служебный пистолет и исчез в подъезде Бекстрёма.

69

Фархад сложился как пустой мешок уже после первого выстрела. Очевидно, пуля угодила ему в левую ногу, хотя у Бекстрёма никогда и мысли не возникло бы стрелять в такое дурацкое место.

Он пальнул еще несколько раз на всякий случай и попал везде понемногу, на этом все закончилось. Талиб неподвижно лежал на спине с полуприкрытыми глазами, его нижняя челюсть больше не двигалась, из ушей и носа шла кровь, а ноги как-то странно дергались. Бекстрём наклонился, схватил черный пистолет, торчавший у парня из-под ремня, и сунул себе за пояс. Потом он подошел к лежавшему на полу и скулившему Фархаду, который обеими руками сжимал свою левую ногу. Он истекал кровью, как только что зарезанная свинья, пачкая дорогой ковер Бекстрёма, и время от времени громко стонал.

– Сейчас ты заткнешься, чертов слюнтяй, – сказал Бекстрём и, поскольку все равно проходил мимо, воспользовался случаем и пнул раненого по ноге, над которой уже поработал его крошка «зигге».

Глаза Фархада блеснули и погасли, а Бекстрём забрал пачку банкнот с придиванного столика и оценил ситуацию.

«Наконец все в норме», – подумал он, и в этот момент зазвонил его домофон.

– Бекстрём! – прорычал Бекстрём, изучая следы разрушения вокруг себя.

– Как дела? – ответил ему женский голос. – Я твоя коллега Сандра Ковач.

– Все в норме, – сообщил Бекстрём.

– Я и другие коллеги стоим на лестнице перед твоей квартирой. Не хотел бы ты впустить нас? – спросила Ковач.

– Надеюсь, с вами нет никаких идиотов из спецподразделения? – в свою очередь поинтересовался Бекстрём. Он не собирался совершать одну и ту же ошибку еще раз.

– Только вполне адекватный народ, – заверила Ковач.

– Ладно, – сказал Бекстрём. – Дай мне минуту.

Он убрал деньги в тайник. Налил себе приличную порцию виски и сунул свой «зиг-зауэр» за ремень, где сейчас уже было достаточно тесно.

«Вот и все, – подумал он, изучая следы разрушения вокруг себя. А потом открыл дверь и впустил коллег. Сев на диван, он сделал большой глоток из своего стакана. И на всякий случай налил себе еще. – Куда мы катимся, что, черт возьми, происходит с нашей шведской полицией?» В течение по крайней мере четверти часа его жизнь подвергалась реальной опасности. Ему самому удалось навести порядок вокруг себя. И все, что смогли предложить его работодатели, – лишь пятерку молокососов, которые явились, когда все уже закончилось. Двух баб, двух негров и одного беднягу, наверное, мулата и наверняка изгоя среди своих товарищей.

Появившийся через полчаса Петер Ниеми остановился в дверном проеме и глубоко вздохнул. «И это место преступления? Формально оно таковым и является, – подумал он. – Пусть здесь уже и успели побывать пять десятков человек из скорой помощи и полиции, которые двигали все, что двигается, и в любом случае насажали повсюду свои отпечатки».

– О'кей, – сказал Ниеми. – Я попрошу всех оставить квартиру, чтобы мы с коллегой смогли начать работу.

– Забудь об этом, Ниеми, – предупредил Бекстрём. – Я ведь живу здесь.

– Бекстрём, Бекстрём, – проворчал Ниеми.

«Комиссар, наверное, в шоке», – решил он.

– Это пистолет Талиба, – сказал Бекстрём и положил его на остатки того, что еще недавно было придиванным столиком из колморденского мрамора. – А вот мой собственный, – добавил он.

– А нож на полу? – спросил Ниеми.

– Принадлежит Фархаду Ибрагиму, – ответил Бекстрём. – Можешь забрать его с собой.

– Пулевые отверстия?

– Все произошло здесь, в комнате, – стал объяснять Бекстрём. – Эти дьяволы, очевидно, открыли мою дверь отмычками и стояли внутри, когда я вошел. Потом все закрутилось… – Он пожал плечами. «Остальное ты в состоянии просчитать сам», – подумал он.

– Кроме тебя, Бекстрём, еще кто-то стрелял? – спросил Чико Фернандес.

– Понятия не имею, – солгал Бекстрём. – Все завертелось слишком быстро и покатилось как снежный ком, если можно так сказать. Сейчас господа должны извинить меня, – продолжал он. – Чувствуйте себя как дома. А мне надо прилечь.

Он прошел к себе в спальню и закрыл за собой дверь. Ниеми и Фернандес переглянулись и пожали плечами.

Час спустя Бекстрёма навестили Анна Хольт и его коллега Анника Карлссон.

– Как ты себя чувствуешь, Бекстрём? – спросила Хольт.

– Нормально, – ответил он, хотя на самом деле чувствовал себя даже лучше. Вдобавок у него появилось странное ощущение, словно все произошло не с ним.

– Я могу что-то сделать для тебя? – поинтересовалась Хольт. – Медицинское обследование, дебрифинг, я заказала тебе комнату в отеле, кстати.

– Забудь, – сказал Бекстрём и на всякий случай покачал головой.

– Не возражаешь, если я останусь и присмотрю за тобой? – спросила Анника Карлссон. – Потом могу прибрать в гостиной. Я уже поговорила с Ниеми, так что все в порядке, – не унималась она.