Тот, кто убивает дракона

– Пять «Дагенс нюхетер» и пять «Свенска дагбладет», – подвела итог Анника Карлссон.

«Какое это имеет отношение к делу?»– подумал Бекстрём.

– Я слушаю, – сказал он.

– Первой получает свою газету госпожа Холмберг, живущая на нижнем этаже. Здесь нет ничего странного, поскольку он минует ее дверь на пути к лифту. Затем ему, значит, надо подняться на нем на самый верх, спускаться по лестнице и попутно разносить оставшиеся десять экземпляров. Последний в доме, кому он должен доставить издание, наша жертва убийства Карл Даниэльссон, который живет на втором этаже и единственный на своей площадке получает утреннюю прессу.

– Но не в это утро, – заметил Бекстрём.

– Да, – подтвердила Анника Карлссон. – Поскольку, как ты правильно заметил, у Акофели еще оставались газеты в его наплечной сумке. Согласно протоколу, составленному Хольмом и Фернандес, когда они прибыли на место преступления, в ней еще лежало девять штук. Дотошные ребята они оба. Одиннадцать минус отданная госпоже Холмберг, минус та, которую он собирался дать Карлу Даниэльссону, когда увидел, что его дверь приоткрыта, а сам Даниэльссон лежит мертвый в своей прихожей.

– Газета, лежавшая у него на пороге, – сказал Бекстрём.

– Точно, – подтвердила Анника Карлссон.

– Он всегда действовал таким образом?

– Похоже, в течение долгого времени, – сказала Анника Карлссон. – По крайней мере, такое у меня мнение.

– И почему?

– Я сама прибыла на место преступления за несколько минут до семи утра, и мы вместе с Ниеми решили, что мне надо сконцентрироваться на доме, пока они занимаются квартирой Даниэльссона. На нижнем этаже находится помещение, используемое для хранения велосипедов и детских колясок. Там не слишком много таких, ведь большинство жильцов пенсионеры, но тогда стояла одна детская коляска и несколько велосипедов.

Кроме того, тележка Акофели с газетами, согласно протоколу, который я в тот день написала, хотя даже и не подумала в тот момент об этом.

– Он ведь вполне мог оставить ее перед подъездом, – заметил Бекстрём. – Так ведь было бы проще для него.

– Сейчас я тоже так думаю, но не тогда. Ты сообразительнее меня, Бекстрём, – улыбнулась Анника Карлссон.

– Возможно, – сказал Бекстрём и ответил ей своей самой скромной улыбкой.

– Так вот, пока я находилась там внизу, одна из жилиц спустилась забрать свой велосипед, – продолжила Анника Карлссон.

– Вся на нервах, – предположил Бекстрём.

– Ну, она поинтересовалась, естественно, что случилось, поскольку в тот момент уже наверняка десяток коллег шатались по дому. Я не стала вдаваться в детали. Сослалась на поступивший сигнал. Спросила, кто она и что делает в помещении для велосипедов. Женщина назвала свое имя, показала даже документы, прежде чем я успела попросить об этом. Объяснила, что живет в доме, сейчас направляется на работу и обычно использует велосипед, добираясь туда и обратно в хорошую погоду. Она трудится дежурным администратором в отеле «Скандик», расположенном около шоссе, ведущего к аэропорту Арланда. До этого места примерно пять километров, а смена у нее начинается в восемь утра.

– Тележка для газет, – напомнил Бекстрём.

– Мне даже не понадобилось спрашивать о ней. Женщина рассказала, что она, как правило, всегда стоит там. В течение нескольких месяцев по крайней мере. Она обычно злилась из-за нее, та загораживала проход, когда ей надо было забрать велосипед. Она даже подумывала написать послание и прикрепить на стену. Поняла, что виной всему разносчик газет. Она сама ни на какую прессу подписана не была. Читала ее бесплатно на работе.

– То есть где находится Акофели и чем он занимается, у нее и мысли не возникало?

– Нет. Она исходила из того, что он бегает по дому. А я не подумала об этом, как уже сказала. Тогда, во всяком случае.

– Ты не разговаривала ни с кем в подъезде? – спросил Бекстрём.

– За кого ты меня принимаешь? – проворчала Анника Карлссон. – Как это выглядело бы?

«Умные помощники дорогого стоят», – подумал Бекстрём.

– Акофели встречался с кем-то в доме, – пришла к выводу Анника Карлссон.

– Естественно, – согласился Бекстрём. – Это я подозревал с самого начала.

85

В то же утро Анна Хольт проснулась около семи часов. Ей снился смутно оставшийся в памяти сон эротического содержания, не самый приятный. А открыв глаза, она увидела, что Ян Левин лежит рядом в ее постели и смотрит на нее. Правой рукой он подпирал голову, в то время как левая ласкала сосок ее правой груди.

– Ты уже проснулся, – констатировала Хольт.

– Да, сна ни в одном глазу. – Ян Левин улыбнулся и кивнул в сторону своей промежности.

– Вот оно как! – Хольт сунула руку под одеяло, чтобы проверить его слова. – Я думаю, у нас здесь проблема.

– И как нам быть? – спросил Левин, обняв ее.

– Решим, – рассмеялась Хольт. Стащила одеяло и села на него верхом.

«Лучше всего по утрам», – подумала Хольт полчаса спустя. От ее сна сейчас не осталось и следа. Как и бывало обычно. Ян зато выглядел немного усталым и явно дремал.

И в это самое мгновение ожил ее телефон.

– Какой сумасшедший звонит в такое время в субботу? – простонал Левин.

– Нетрудно догадаться, – сказала Хольт и подняла трубку.

«Конечно же шеф полиции лена», – подумала она и оказалась права.

– Надеюсь, я не разбудила тебя, Анна. – Судя по голосу, так же как и Хольт, ее начальница уже успела полностью пробудиться, но пребывала в гораздо худшем настроении.

– Я уже проснулась, – сказала Хольт. Не вдаваясь в причину и состроив смешную гримасу Левину.

– Ты читала газеты? – спросила ее собеседница.

– Нет, – ответила Хольт. – Какую из них?

– Все, – сказала шеф полиции лена. – Бекстрём, – объяснила она. – Он, похоже, не обошел вниманием ни одну из них. Даже христианскую газетенку, где, воспользовавшись случаем, поведал о своей глубокой набожности.

– Я поговорю с ним, – пообещала Хольт.

«Можно что угодно болтать о Бекстрёме, но он далеко не глуп», – мысленно заключила она.

– Спасибо, – сказала глава полиции и положила трубку.

– На меня свалилась кое-какая работа, – объяснила Хольт. – Зато тебе, пожалуй, надо попытаться заснуть снова.

– Я могу приготовить завтрак, – предложил Ян Левин и сел в кровати.

– Тебе, наверное, интересно…

– Нет, – сказал Левин и покачал головой. – Я же полицейский. Неужели я не говорил этого? И уже понял причину из твоего разговора.