Тот самый сантехник. Трилогия

— Что? Холодно? Сейчас… согреем.

Волнуясь, как малолетка перед первым свиданием, и ещё раз воровато посмотрев мельком на дверь, она взяла тёплой рукой за пару мешочков, подула на них тёплым воздухом, продолжая растирать порозовевшую кожицу и разгонять кровоток уже без полотенца.

Боря блаженно улыбнулся.

Ощущая уверенность и следуя принципу «делай, раз начала», Дашка сложила губы в трубочку и начала дуть горячим воздухом как феном. И чем больше она дула, тем больше тянулся к ней источник интереса. Словно разнополярные магниты, они притягивались друг к другу. Краснее становились уже не его, но её щёки. Решительно обхватив ствол, девушка решилась. Внизу живота вдруг что-то восстало, потянуло и сказало всему остальному: «сейчас или кот и старость!»

Этой встрече суждено было произойти!

Изнемогая от желания, Дарья обхватила большой, местам синюшный ствол обоими руками и открыла рот, покусившись на большое и красное, но не арбуз, с отличимым родимым пятном у разреза.

Губы притянуло: большая, странная, дремлющая до поры до времени внутренняя сила одела Дарью ртом на Бориса. Как голодный удав, она принялась поглощать жертву. Но не всю, а локально. И поскольку удав был на диете, тут же отпускала жертву обратно, как анарексичка со стажем извергая проглоченное.

Боря домычал над раковиной первое слово и поглядев вниз, замычал другое, что заканчивалось на «ануться-я-я».

Дарья уже не слушала. Так ей этот процесс поглощения понравился, что щёки едва ли паром не пошли. От неё самой вода начала стекать, внизу, пропитывая препоны и преграды сахарных самоубеждений и принципов.

Сунув левую руку в трусы, под легинсы, Дарья как палец в нос сопливый засунула. Горячий, влажный и сыростью пропитанный. И столько радости всколыхнулось в старшем тренере спорткомплекса Юность и его же владелице, что мгновенно простила всё Борису: и встречу по утру, и вид обмороженный.

Да чего скрывать? Простила она всё ещё в тот момент, когда его трусы наполнились её рукам навстречу. А сейчас она скорее покорилась. Голодная внутренняя самка восстала, взревела, и повалила Бориса на диван. А затем властно оседлала и самопроткнулась. Одно дело седлать вибратор с имитацией бёдер человека, и совсем другое — человека с образцово-показательным концом.

Несколько лет без секса сыграли с Дарьей злую шутку: новое ощущение потери девственности давно не использованной промежности не прошло даром.

— Ах ты ж ёбаный в рот, как на кол села, — пробормотала она, отпрянула, посмотрела вниз.

Но крови не было. Только соки. А организм прошептал требовательно на ушко: «не верю! Надо повторить!»

Решив, что удар выдержала, обратно взобралась. По нервным окончаниям как мёда разлили. Сладкого и тёплого. Задвигалась неспешно, входя во вкус, пока от тела жар не пошёл.

— Ебучий случай! — заявил Дашка и уже подключила бёдра как следует.

Диван заскрипел, всколыхнулся, и принялся разрушаться. Как иначе, когда работают её хорошо тренированное тело? Не зря качала. А выносливости в ней на три марафона хватит… истосковалась.

Пока прочие говорили — кому вообще нужны эти приседания, Дарья точно знала, что однажды пригодится. И вот теперь, оседлав мачту юнгой, она взбиралась на неё поднять паруса или посмотреть в смотровое гнездо на горизонт.

Да только не видно ничего! В глазах туман, орут что-то губы, мелькает лицо синюшное под ней с губами треснувшими. Кричит на вскриках, на выдохе, а губы её горячие целую те, обветренные, едва живые. И жизнь в них вдыхают.

Не зря же с рыжей билась за право заботы и обладания! Не зря отвоевала время посещений и сумки с продуктами на всю смену в реанимацию сдавала. И сами сытые, и её пропустят. А после в боксах та схема работала неплохо. Потеряла право обладания лишь в тот момент, когда в палату перевели. Там видно мужики плохому и научили: прокуренный вернулся, бледненький.

Но все былое, позади. Настоящим надо жить. А настоящее под ней, между ног зажато. Не отпустит, как шест опытная стриптизёрша.

За скачками и разрушением мебели трение делало своё дело. Жизнь словно сама в Борю проникла, теплом обдав. Он вдруг понял, что ощущает не только, как щиплют кончики пальцев на руках, но и как начинают двигаться пальцы на ногах. Губы вдруг ожили, щёки поцелуи чувствуют. Шею щекотно.

Ему словно делали искусственное дыхание, принимали все реанимационные меры. Только вылилось это не в том, что он выплюнул морскую воду и задышал, кашляя, а из ушей вдруг что-то потекло. От давления, выплеснуло воду лишнюю.

И услышал вдруг Боря, что в обычной тиши ночного кабинета спорткомплекса Юность властно призывала оргазм ведьма с косой.

Она так и говорила, а после закричала зверем раненным:

— Да, да, да! Вот так. Сейчас! Сейчас! Сей…ча-а-ас!!! Бля-я-я-ть!!! СУ-КА-А-А-А! ДА-А-А-А!

Стояли за дверью люди взволнованные, но войти предложить помощь не решались. Есть шанс на оборотня наткнуться. Время на позднем закате всё же, солнце почти село.

Только девочка с ресепшена пыталась делать вид, что так и надо. Бормотала посетителям, что технические процедуры в кабинете. А то и реанимационные меры. Нужно войти в положение, разойтись и вообще нечего тут слушать. Спортом надо заниматься. Камеры телефонов то точно стоит убрать.

Но впервые за долгие годы входили не в положение, а в Дарью. И орала она так, что слышал весь район. А попутно записал на диктофон как полезен спорт. Особенно при нескольких походах на повторении.

Руки Дарьи были перед глазами, упираясь о шкаф. Ноги были вокруг бёдер. Но Боря никак не мог понять, что же тогда так властно и беспощадно обхватило его сокровенное и начало изображать доярку за работой?

«Неужто искусство гейш автоматически активируется каждой женщиной при определении «нашла того самого!»», — прикинул внутренний голос.

Зарычал Боря как бык племенной, отпрянули от двери слушатели.

— Это победа! Жить будет! — заверила всех девочка с ресепшена. Кто руки поднял, кто зааплодировал.

А в кабинете не до того было. После всех отмороженных и обветренных чувств такие новые ожившие ощущения из Бори попёрли, что руки бёдра Дашки сжали как руль, крепко, и бескомпромиссно, а поясница сделала прогиб. Затем, как матёрый солдат любви, он расстрелял весь боезапас.

Возможно, организм решил не экономить, раз уж они всё равно умирают на улице под дождём и ветром. А может, то было от скрытых чувств к Дарье, что вдруг активировались на первом пробном занятии спортом.

Ответа никто не знал, но было же. Было!

Проводницу спортивных наук вдруг как коротнуло. Она перестала кричать. Замерла. Глаза по пять копеек стали. И глядя на него сверху-вниз, вдруг затрясло её.

— Дашка? — испугался Боря.

Вдруг как вампир энергетический всю энергию из неё выпил? И сердце сбой дало? Секс он не спорт. На него здоровье нужно.

Она вроде как замёрзла, протянула едва слышно:

— Боря…

И по щеке по итогу слеза потекла. Одинокая, и настолько живая, настоящая, что Боря влюбился во всё это: перекошенный рот, слюнка на подбородке, растрёпанные волосы.