Тот самый сантехник. Трилогия

На углу Советской гаражи стояли частные, мелкие, ржавые. Но среди них оказался сорокафутовый контейнер. Боря на такие за пару дней насмотрелся. Подошёл, подёргал навесной замок, потянулся к разводному ключу.

— Так я это… можно?

— Можно Машку за ляжку, — уточнил участковый. — А готов отвечать за последствия, если внутри ничего?

Боря замер. Но думал не долго. Чего тут думать? Стасян сейчас взвоет с голодухи в участке, начнёт всё крушить, решётки помнёт, потом покусает. И всё, ремонт во всём отделении делать.

— Ну выбор невелик. За пиздаболию сидеть или за неё же спросить, — ответил Боря, ещё раз прикинул, что на указанной точке запихнуть барахло можно только в этот контейнер и уверенно добавил. — Готов! Карма разберётся.

Сантехник, не дожидаясь ответа, снова за разводным ключом потянулся, пассатижи достал, приготовившись ломать дужку.

— Да куда ты? — уже совсем по-свойски ответил Хромов и отпихнул, достал что-то из кармана, зашебуршал в замке. — Думать же надо. Как ты контейнер с награбленным без замка-то предъявишь?

— Резонно, — добавил Боря. — Не подумал.

— Карму ещё приплёл, — буркнул теперь уже капитан, прикусив губы от захватывающего процесса.

— А курсы взлома в школе милиции проходят? — на всякий случай спросил Боря, ибо был любопытным.

— Да если бы. Сократили всё. Это так… из детства навык остался, — вздохнул капитан. — Я всё-таки местный.

Боря даже симпатию к человеку почувствовал. Всё-таки земеля. Зёма! Но тут новый вопрос возник:

— А что, если он скажет, что не его это контейнер? Вряд ли землю в аренду взял. А если и не взял, то на контейнере не написано, — и тут Боря понял, что и на «его» контейнерах на пока не его участке тоже ничего особенного не написано. А значит, забор надо ставить. А то доверился родственникам. А те до весны раскачиваться будут, а потом забудут.

— Если я увижу тут что-то путное, то это уже моя забота… Тебе вообще повезло, что я у гражданина Хрунычева фотографию мельком увидел. На ней женщина и… не он. Старая фотография, с фиолетовым отливом, — ответил участковый и провернул в замке отмычкой.

Душка отскочила. Целая, не обломленная. Оба рычаги отодвинули, распахнули ворота во всю ширь, а на них белое покрывало смотрит.

Боря фонарик первым включил, на себя покрывало дёрнул. А под ним рай для торговцев: техника в упаковке и тряпках, сувениры в полиэтилене и без, велосипед стоит, коробки, ящики, сундук, подозрительно похожий на дореволюционный.

— Бинго! — воскликнул Хромов и руки подняв, приплясывать начал, а потом Борю за руки схватил и потряс. — Я же этих пидорасов восемь лет по району искал! Каждый квартал премию срезали! Столько нервов. Жена ушла. Лысеть начал. Но теперь всё будет иначе. Теперь… майора дадут!

Глава 16 — Наше тело правое

Боря за человека в погонах, конечно, порадовался. Но простынку белую обратно вернул, чтобы добро целее было. Да под ноги подсветил, присмотрелся. А как следы свои обнаружил, затёр.

Чтобы повышение не сорвалось, ухо держать востро надо!

«Полумайор», смекнув, что дело ещё не доделано, тоже в себя пришёл. Только от чувств распирающих покурить вышел. Но погода испортилась. Эйфорию дождём по лицу служивому размазало, в чувство привёл ветер. А с ним и ощущение, что премию сдуть следом может.

Капитан даже курить не стал, вернулся, тут же замок о простыню обтёр, затем рукавом по рычагам прошёлся, стирая отпечатки

Коллективная работа началась: закрыли краем курток контейнер, замок обратно повесили, снова обтёрли, чтобы наверняка.

Отошли от хранилища железного, следы затоптали. Ладно вышло, как будто так и было. А если что и осталось — дождь разберётся.

— Карму смазали, теперь лучше в резьбу пойдёт, — заявил Хромов, с основами буддизма ознакомленный не по долгу службы, но по долгу жизни, только сразу предупредил. — Следствие всегда как-то лучше идёт, когда смазано. Только на участке переночевать придётся, Борь. Сам понимаешь.

Боря шапку спортивную поправил, лоб потёр:

— Да понимаю, до выяснения всех обстоятельств?

— Да ты не переживай. В кабинете посидим, оформлю всё как следует, — добавил участковый со знанием дела. — А утром нагрянем к соседу твоему, да под белы рученьки уведём. Ну он, как водится, показания новые даст, а старые поменяет. И вы на свободу с чистой совестью сходите, помоетесь, а потом свидетелями на суд по звонку явитесь.

Боря кивнул. Разумно. Хорошо, когда всё хорошо. Ну а спать он и на лавочке умеет. Да что лавочка? В угол поставь — захрапит.

Но желудок снова заурчал.

— Андрей Валентинович, давайте только в магазин прежде заедем.

— Это зачем ещё? — нахмурился капитан, взятку предвидя. Там, где взятка — всегда суета, нервы, раннее облысение. А ему нервничать нельзя. Только майором в воздухе запахло, повеяло даже. Чуть ветерок начнётся — сдует к чертям собачьим.

Но Глобальный тут же разъяснил:

— Вот что-что, а с напарником моим голодным я в одной камере спать не собираюсь. Опасно это. Да и печеньки за мной. Не гоже сотрудников объедать.

— Так ты мне кран починил, — напомнил Хромов. Его поражало, что в третий раз за день служебный автомобиль завёлся с первого раза. Может и правда — карма не против? — Баш-на-баш.

— Это мой гражданский долг — починить, помочь и направить… если идут не туда, конечно, — пробормотал Боря. — Да и всё равно не люблю быть должным.

— Хорошо, если дело в печеньках, то только не дорогие, — предупредил участковый.

— Но и не галеты эти сушёные, а нормальные… человеческие, — поправил Глобальный и тепло улыбнулся, как будто блинов горячих поел. — Шоколадные, да?

Хромов тоже улыбнулся украдкой. В темноте не видно, что шоколад его — слабость. А если обнаружат признаки радости — скажет, что померещилось. Офицер должен быть суров, непогрешим и со слабостями бороться.

— А там чего ещё прикуплю, посидим, прикинем, как оно лучше, — продолжал бормотать Боря, зевая. — Ну, раз долго сидеть, то надо сидеть с комфортом. Правильно говорю?

— Не правильно. Кому надо, уже сидят, а мы только присядем, — сразу поправил участковый и добавил в задумчивости. — А чего может быть лучше шоколадных?