Тотем Козерога

не собирается. А с остальным разберемся.

Велимир кивнул и глянул из-под кустистых бровей. В молодых глазах сверкала

насмешка, чистый и ясный ум.

— Конечно, — сказал он. — Но всему свое время. Есть хочешь?

Услыхав про еду, желудок громко и заливисто булькнул, завозился. Я поморщился,

отступать поздно, голодное рычание прозвучало подобно грому. Ел вчера, но

маленькая котлетка в столовой «ХраМа» не в счет. С другой стороны можно и

внутренней энергией питаться, уже умею… но зачем, если в мире столько вкусного.

— Не откажусь.

— Тогда пойдем, — сказал старик.

Встал с табурета и поманил за собой. Мы вышли из спальни и оказались в большой

светлой комнате. Ноздри жадно задергались, уловив вкусные запахи. В животе

квакнуло и забурлило. Я придал лицу равнодушно-скучающее выражение, осмотрелся –

похоже, помещение совмещает в себе кухню, гостиную и столовую. На полкомнаты

огромная печь с жерлом духовки и множеством поддувал. Внутри потрескивало и

гудело, плясали языки жаркого пламени. Рядом на крючках целый набор кочережек,

ухватов и лопаток. У стен несколько шкафов забитых баночками, горшочками и

прочей утварью, тяжелые лавки и широкий стол заставленный тарелками с горячей

едой. Над блюдами поднимался ароматный пар. Я углядел коричневый бок печеной

курицы, наваристый суп и гречневую кашу с кусочками мяса. Голова закружилась, я

судорожно сглотнул и понял, что если сейчас не поем, то захлебнусь слюной.

Наружная дверь с грохотом открылась. На пороге показался обнаженный до пояса

Вадим с охапкой дров в руках. Друг широко улыбнулся. Сложил дрова у печи,

отряхнулся и полез обниматься.

— Проснулся-таки! — прогудел он, похлопал по плечу. — Я уж думал ты до второго

пришествия будешь дрыхнуть.

Я с изумлением посмотрел Вадима, перевел взгляд на хитро улыбающегося волхва.

Так вот что не давало покоя! Не зря старик показался смутно знакомым. Такой же

высокий и статный как друг, тот же профиль лица, знакомые черты. Это пресловутый

дед Вадима, которым Елистрат мне уши прожужжал — мудрец, чародей и знахарь.

— Э-э-э… — промычал я. — Я тебя тоже рад видеть. Но как?..

— Сейчас узнаешь. За завтраком и поговорим, — отмахнулся друг и обернулся к

старику. — Деда, как он?

— Жить будет, — проворчал Велимир и присел на лавку. — Я ожидал худшего. Думал

настоями отпаивать, заговоры шептать. Смотрю, а он аж светиться от силы. Не

знаю, что там ведьмы про колдуна наговорили, но твой друг будто Живой воды

испил. Хотя удивляться нечему — маги отличаются огромной живучестью…

— Ясно, — кивнул Вадим, сдвинул на переносице косматые брови, задумался. Но тут

же повеселел, потащил меня к столу. — Садись. Голодный, небось? Сначала завтрак,

разговоры потом.

Упираться я не стал, сел на лавку и схватил ближайшую ложку. Вдохнул

божественный аромат и принялся жадно поглощать еду. Суп оказался удивительно

вкусным: густой, с разварным картофелем и морковкой, кусочками мяса. Каша таяла

еще во рту. Я черпал полными ложками, обжигался и отфыркивался. Закусывал

хрустящими солеными огурчиками, грибами и свежей домашней сметаной. Казалось,

что никогда не наемся. Желудок подхватывал еще в полете, вгрызался с рычанием и

требовал еще. Но вскоре я почувствовал сытость, тяжело отвалился от стола и

перевел дух.

Велимир и Вадим ели не спеша, только-только добивали суп. Поглядывали и

посмеивались: мол, что с него взять, человек из голодного края. Так же

неторопливо съели кашу и отложили ложки. Вадик достал с полки три кружки,

наполнил из кувшина желтоватой шипящей жидкостью. Я пригубил и покатал во рту –

крепкий холодный квас. Отпил еще и отставил. Хватит, а то лопну.

— А теперь рассказывай, — произнес друг.

— Хорошо, — легко согласился я. — Слушайте…

И погрузился в воспоминания. Начал с того вечера, когда впервые увидел Соню.

Рассказал о встрече с Платоном, стычке с Грейс и походе к «храмовцам». Пытался

излагать голыми фактами. Домыслы и выводы придержал, здраво рассудив, что Вадиму

и деду они не интересны. Старик слушал с непроницаемым лицом, поглаживал бороду.

И лишь по горящим глазам я понял, что ловит каждое слово. Друг скрипел зубами,

хмурился и с каждой минутой мрачнел.

Весь рассказ занял около часа. Я умолк, прокашлялся, схватил кружку и допил

остатки кваса. Язык скреб по сухому небу, во рту как в пустыне. Уже и забыл

когда говорил столь много. Вадик заметил и подлил. Я благодарно кивнул, сделал

еще несколько глотков.

— Вот в принципе и все… — подытожил я и пожал плечами. — Но думаю, вы уже знаете

о Тотеме, Славгороде и прочем…

Воцарилось молчание. Волхв задумчиво теребил бороду. Глаза потускнели и

притухли, сделались блеклыми и невыразительными. Видно, о чем-то напряженно

размышлял, погрузился в себя. В провалах морщин сгустились тени, еще больше

состарили лицо, сделали усталым и напряженным.

За окном зелень, какие-то постройки. Мелькали люди в странной одежде. Такую

видел на картинках в исторических книжках и фильмах о славянах. Мужчины в

простых полотняных рубахах и таких же штанах, подпоясанные обычными веревками.

Обувь — не что иное как лапти. Женщины в длинных платьях и сарафанах… Да-да,

помню Вадик когда-то говорил, что у них деревня староверов.

Друг прокашлялся. Повертел в ладонях пустую кружку, вопросительно глянул на

деда. Но понял, что тот задумался, решил принять роль рассказчика на себя.

— Да, — произнес Вадим. — Вчера ночью к нам явился ковен ведьм в полном составе.

Притащили тебя и Елистрата, наплели про демона, битву с колдуном и проклятие.

Дед хотел расспросить получше, но Ночные Всадницы были настолько испуганные, что